Пьер. Нет, прошу вас, помогите…
Жак. Да я ведь уже говорил: отступитесь. Гораздо легче переделать себя, чем мир, в этом вся премудрость…
Пьер. Научите меня, я никак не могу этого постичь.
Робер. В чем дело? Это что, новая демонстрация?
Симона. Нет, нет, это жизнь. Я ничего не играю. Но бедняга Пьер вбил себе в голову, будто всю войну я провела в Женеве. Так вот, это-то обстоятельство и заставляет его страдать, причиняет ему боль. Требуется хирургическое вмешательство. Похоже, что операция проходит довольно болезненно…
Жак. Нет, вот увидите, все будет в порядке. Главное, расслабьтесь, Пьер… Вот так… не напрягайтесь… Прежде всего, вы действительно в этом уверены? Попытайтесь вспомнить. Она в самом деле это говорила?
Пьер. Да, говорила.
Жак. Подождите, я помогу вам. Посмотрите на нее, вглядитесь хорошенько. Разве она способна лгать? Ну вот и прекрасно! Продолжайте в том же духе и вы увидите, дело пойдет на лад. Посмотрите, какой у нее чистосердечный вид, загляните в ее прекрасные и такие правдивые глаза!
Жанна. Да, Симона, за один только вид вас живой возьмут в рай.
Люси. И то верно, неужели с таким видом можно лгать?
Пьер. Это ничего не значит… Мало ли что… Бывают такие случаи… Помню, один раз, в суде…
Жюльетта. О! Послушайте, это же смешно. Вы хотите сделать из нее преступницу?
Симона. Я чувствую себя польщенной.
Пьер. Нет, но… Я только хотел сказать…
Жак. Послушайте, не будем отвлекаться. Все мы честные люди.
Разные голоса. Ну разумеется.
— В том-то все и несчастье.
Жюльетта. Откровенно говоря, я тоже слышала, что Симона… Я была почти уверена… Хотя теперь начинаю сомневаться… все так неясно. И я уже не чувствую столь жестокой необходимости… меня не мучат противоречия…
Жак. А, вот видите, берите с нее пример.
Пьер. Да я только и мечтаю о том, чтобы поверить. Симона, если бы вы хоть немножко помогли мне… Вся эта история с парашютистами… Теперь я как будто припоминаю… вы ведь уже рассказывали об этом?.. Может быть, еще во время оккупации… Скажите же, Симона, скажите…
Симона. Ну, разумеется, нет, во время оккупации я не могла об этом рассказывать. Мы тогда скрывались.
Пьер. Да, да, конечно, в то время вы не могли об этом рассказывать. Но, может быть, после освобождения…
Симона. Да, потом я рассказывала. Например, в тот вечер у Дюкрё… Вы тоже там были…
Пьер. О, у Дюкрё… Но мне кажется, что именно в тот вечер вы мне сказали…
Голоса. Осторожно…
— Опять начинается…
Робер. Нет. Я там был. И она рассказывала об этом. Только об этом и ни о чем другом.
Пьер. О! Благодарю вас. Да, я вам верю. В памяти моей случаются иногда провалы, ведь столько всего произошло…
Жак. Вот видите. Именно так я и советовал бы вам вести себя, и говорю я это не из тщеславия… Такого результата можно добиться и в случаях гораздо более серьезных…
Робер. Каких же именно?
Жак. Да вот, к примеру, если вас обокрали. Исчезла какая-нибудь вещь. Хотя в таком случае сомневаться не приходится: ее больше нет, вещь исчезла, испарилась… Только что она была и… пфф… все…
Ивонна. О, тут уж начинаются настоящие страдания. Просто глазам своим не веришь.
Жанна (с жаром). Да, да, это вы очень точно подметили: глазам своим не веришь.
Жак. Вот именно. И не следует им верить.
Пьер. То есть как?
Жак. А так. Отвлечься от мира вещей. Сосредоточиться на мире людей: вот он, человек, которого вы подозреваете, вор… Понаблюдайте за ним: какой у него чистосердечный взгляд. Открытый. Добрый. Повторяйте про себя: «Не может быть…» Вот, вот, именно с таким ошеломленным видом… Обычно так поступают все люди, когда им говорят: «Это он. Вещь, которая была здесь, исчезла, и только он мог…» Они стараются забыть об этом факте и смотрят на человека: «Не может быть… вещь найдется…» Более того, мне доводилось видеть и такое: им начинает казаться, будто вещи этой и вовсе не существовало. Галлюцинация. Мираж. Какая вещь? Знать ничего не знаем. Обман зрения. Фантасмагория.
Ивонна. Да, я тоже так поступаю. Иначе… О, мне так страшно…
Жанна. Приоткрываются бездны души. Смертоносные пары поднимаются… душат нас…
Венсан. А бывает и такое… люди начинают умолять… «Вы взяли ее: сознайтесь. Мне наплевать на вещь, я дарю ее вам, но сознайтесь…»