Второй. Знаю, почти ничего нам не даст, разве что временное облегчение. Эта гадина… эта гнусная тварь… этот удав… Рано или поздно мы обнаружим его свернувшимся где-то еще… в другой голове… Чего-чего, а голов хватает…
Третий. Точно. Вместо одной вырастает десять.
Пауза.
Второй. Не голову надо уничтожать, а идею… Не носителя… а идею, которую он несет… только идею. Выжечь каленым железом… раздавить…
Третий. Да, и провести дезинфекцию. Хорошенько промыть… Вытравить дочиста…
Второй. И тогда на это место, в те же самые мозги, можно внедрить… чтобы она изливалась оттуда… лучилась…
Третий. Озаряя все вокруг…
Второй и Третий (вместе, на одном дыхании). Истину…
Пауза.
Третий. Знаете, как у них там это называется… У них же для всего есть специальные слова… Они могли бы, если б снова вздумали нас осадить… расставить все по местам и нам указать наше место… в общем, они могли бы сказать, что то, чего мы добиваемся, называется «отречение» с последующим «обращением». Не мы первые…
Второй. Да уж, достаточно вспомнить… Но меня это не остановит… Я не гонюсь за новизной… Меня, скорее, смущает тот факт, что мы ведь уже пытались…
Третий. Мы просто сплоховали. Вы погорячились. Постарайтесь на этот раз держать себя в руках, помните: никакой агрессии против носителя… в данном случае, носительницы… никаких действий против ее личности. Нужно сокрушить идею. Сокрушить до основания… При помощи другой идеи… нашей, которая поборет ту…
Второй. Борьба идей… И наша… исключительно силой истины… должна…
Третий. Да, восторжествовать… везде. Даже там. Верните ее.
Второй. Кого?
Третий. Носительницу, кого же еще. Идеи, знаете ли, нуждаются в носителях, чтобы иметь хождение.
Второй. Разумеется. Извините, сам не понимаю, что у меня в голове… Но носительница… Боюсь, теперь… Как только она поймет, что это не работа… в общем, не то, что принято называть работой… Пойдемте лучше к ней, войдем как ни в чем не бывало…
Третий. Да, с невинным видом… и будь что будет…
Выходят, потом возвращаются.
Ну, вы довольны? Нам все-таки удалось…
Второй. Да…
Третий. У вас разочарованный вид… Хотя поработали мы неплохо. Я главным образом… Потому что вы… Поначалу мне казалось, что вы уже готовы дать задний ход…
Второй. Что вы хотите… стоило мне на нее посмотреть… У нее бывает иногда такой взгляд, улыбка, которые меня совершенно обезоруживают… Там и доброта, и…
Третий. Да, мы оба знаем, что она славная женщина… Но мы ведь решили, что она ни при чем. Дело в идее…
Второй. Что ж, можем порадоваться, она от нее отреклась, от своей идеи, выбросила ее из головы… а взамен приняла…
Третий. Да, бесспорную истину. Непреложную. Она ее признала… И не как-то там скрепя сердце…
Второй. Нет… не скрепя сердце… А…
Третий. А скрепя что?
Второй. Ну, в общем… Когда мы вошли… Вы видели?
Третий. Я видел ее затылок и шею, освещенные лампой… Это напомнило мне о наших планах…
Второй. А мне нет, меня это тронуло. В них была какая-то невинность… беззащитность…
Третий. Вы положили руку ей на плечо, ласково… нежно…
Второй. И тут… Вы заметили?
Третий. Я заметил, что она вздрогнула — от неожиданности, ничего удивительного, — потом оглянулась, прижала руку к сердцу и сказала: «Как вы меня напугали…»
Второй. И все? Больше вы ничего не заметили?
Третий. Ничего.
Второй. Ну а я-то ее хорошо знаю. Она вдруг все поняла. Да, да, у нее молнией пронеслось в голове, что мы собирались… что ее ожидало… И тогда…
Третий. Что тогда?
Второй. Легко догадаться: она мгновенно, в ту же секунду, приняла решение. Решение сдаться.
Третий. Вы думаете?
Второй. Уверен.
Третий. Это как-то неубедительно. Будь оно так, она бы уступила гораздо быстрее.
Второй. По-вашему, она долго не уступала? Но ведь надо было потянуть немножко, как же иначе? Это элементарно… Изобразить, что она против воли, сраженная силой наших неопровержимых доводов, оказалась вынуждена… Это был единственный способ помешать нам снова перейти в наступление…
Третий. Нет, постойте… Давайте разберемся… Когда вы начали подбираться… издалека, исподволь… признаюсь, я даже восхитился… Она подпустила вас…