Она. Дюрантоны и Шарра — нормальные, вменяемые люди, что они о нас подумают? Скажут, что в жизни не слыхали такой чепухи, никогда не видали ничего подобного?
Он. Нет, дорогая. Сама знаешь. Не строй иллюзий… Приготовься. Удар будет тяжелым. Тяжелее, чем я мог себе представить. Чем все, чего я боялся…
Она. Ох, да что же, что? Не мучь меня…
Он. Ужас! С пол-оборота. С полуслова. Мгновенно. Не задумываясь ни на секунду. Словно это самая обычная, рядовая вещь… Они поняли… Ни тени удивления. Сочувственные взгляды. (Измененным голосом.) «Ах, как грустно… Настоящая беда… Люди, при которых не решаешься сказать «это прекрасно»…»
Голос Мадам Дюрантон. Я от таких бегу как от чумы… Но когда это ваш собственный ребенок…
Голос Месье Дюрантона. Это несчастье…
Он (сдавленным голосом). Вы так считаете?
Голоса Дюрантонов и других. То есть что значит «мы считаем»?
Он. Ну почему, в сущности, почему? Я не до конца понимаю… Убеждаю себя, что сошел с ума. Объясните же мне.
Голос. Объяснить? Зачем? Зачем сыпать соль на рану?
Он. Нет, сыпьте, прошу вас, сыпьте. Я хочу знать. Возможно, у меня и у вас разные причины… Возможно, вы имеете в виду что-то другое, не то, что я…
Голос. Увы, бедный мой друг, что же другое мы можем иметь в виду? Неужели надо говорить?
Он. Да, да. Скажите…
Разные голоса. Да, видно, вам совсем туго приходится… Страшно и бросает в жар, потому что вы чувствуете оскорбительное отторжение… возмутительное презрение… скрытую угрозу… которую несут эти люди для всего, что нам дорого, они опошляют, обесценивают все… что придает жизни смысл… (С нарастающим пылом.) В их присутствии мы боимся осквернить… Стараемся оградить от их прикосновения… укрыть… Главное — не провоцировать их… не подпускать… Словом, как подумаешь… все переворачивается внутри! К чему об этом говорить? Об этом не говорят… из деликатности, да просто приличия ради… Но кто ж этого не чувствует?
Она. Кто? Да большинство! Люди здоровые. Нормальные. Сильные. У которых все в порядке с головой. Уверенные в себе. Cлава богу, на свете такие есть. Люди взрослые. Закаленные. Которым приходилось в жизни сталкиваться… которых она кое-чему научила, помимо этих тонкостей для избалованных неженок без стыда и совести… Угроза? Беда?.. Несчастье… родить… иметь такого сына, как наш? Ушам своим не верю… (Измененным голосом.) Он что, убийца? Нет, конечно. (Измененным голосом.) Вор? Обманщик? Нет. (Измененным голосом.) Аморальный тип? Нет. (Измененным голосом.) Раздолбай?… (Плачет.)
Голоса Дюрантонов. Бедные вы, бедные, до чего же вы дошли… Отправились за помощью… к ясновидящим, к ворожеям… просить совета у неграмотной бабки… Но кто же бросит в вас камень?.. С отчаяния чего не сделаешь! Мы бы и сами, случись, не дай бог, у нас такое с Жаком, с Пьером… Ну, они-то пока, к счастью, не вылезают… когда выдается свободная минутка…
Он (жадно). Да, правда? Не вылезают из книг? Из музеев? С выставок? Хорошие пластинки, книги по искусству… Да, как я в свое время… Но я, знаете, задаюсь иногда вопросом… Не хочу вас обидеть…
Голос. Что такое? Каким еще вопросом?
Он. А вдруг мне тогда просто чего-то недоставало… да… жизненной энергии, что ли… Наш сын, понимаете, веселый крепкий парень. Пышущий здоровьем, юношеской силой. А не маленький старичок, как я в его годы. Спокойный, уверенный. Силач. Уже интересуется… да-да (Усмехается.)… Покоряет сердца… Мы, конечно, не вмешиваемся… Кстати, в нем уже чувствуется такая зрелость… удивительная для его возраста…
Она. У него такой свободный ум… Ничего не принимает на веру… Авторитет для него не довод. До всего докапывается сам.
Голос. Так что ж вы тогда жалуетесь? Чем вы недовольны? Все к лучшему. Радуйтесь. Гордитесь. Каждому свое счастье.
Он (с достоинством). Да. Вы правы. Напрасно мы жаловались.
Она. Извините нас. Да. Каждому свой шанс.
Пауза.
Он. Слышала их сострадательный тон?.. Они говорили с нами как со слабоумными…
Она. Да. Но согласись, мы сами виноваты. Это же надо додуматься! А ты еще ругал меня за то, что я роняю себя! Ты, можно сказать, напросился… (Передразнивает их.) Ах, какие вы бедные-несчастные… Такое прикосновение оскверняет… Хочется все укрыть, спрятать… все, что имеет для нас ценность… Приличия не позволяют говорить о таких вещах, фи… Вот был бы ужас, если б у нас… если б с нами стряслась такая беда… если бы наш Жак… если бы наш Пьер… Но с ними (постепенно меняет тон) ничего такого не происходит, при них смело можно говорить «это прекрасно». Закатывать глаза. Падать ниц… Всем вместе. Всей семьей. Синхронно склонять голову… И не опасаться, что они ее поднимут… Нет. В самом деле. Можно не опасаться ничего. Не то что у нас… (Стучит в дверь.) Иди сюда, мой хороший, иди к нам… Чем ты занят? Я тебя отвлекаю? Но все-таки зайди на минутку, пожалуйста.