ЛЕЙЛА. Я буду тебе послушна. (Неожиданно строго.) Ну а я, я желаю — так говорит безобразие мое, что обретала я час за часом, или что-то другое? — чтобы ты перестал смотреть назад. Желаю, чтобы ты меня безропотно вел в страну теней и дракона. Чтобы ты безвозвратно погрузился в тоску. Я желаю — так говорит мое безобразие, что обретала я минута за минутой, — чтобы ты потерял надежду. Я желаю, чтобы ты избрал несчастье, несчастье навсегда. Я желаю, чтобы ты знал лишь ненависть и никогда — любовь. Я желаю — так говорит мое безобразие, что обретала я секунда за секундой, — чтобы ты отказался от сияния ночи, от мягкости камней и от сладости чертополоха. Я знаю, куда мы идем, Саид, и зачем мы туда идем. Не для того, чтобы идти куда-то, но для того, чтобы те, кто нас туда послал, жили спокойно на покойном берегу.
Долгая пауза. Саид развязывает ботинок и вытряхивает оттуда мешавший ему камешек.
(Мягко.) Не ты ли поджег апельсиновые деревья?
САИД (после недолгого колебания). Нет. А ты, когда уходила, подожгла солому?
ЛЕЙЛА. Да.
САИД. Почему?
ЛЕЙЛА (захохотав). Нет, нет, не потому, что я тебя люблю. Я люблю огонь.
Пауза.
Саид?.. Ты и вправду решил дойти до конца?
САИД. Если у меня получится, то потом, может быть, скажут — про кого угодно, о чем я заявляю не хвалясь, — «это ничто по сравнению с Саидом!». Говорю тебе, я становлюсь кем-то значительным. Идешь со мной?
Пускаются в путь, потом Лейла останавливается.
ЛЕЙЛА. Саид, мне нужно.
САИД (холодно). Иди, вон там крапива.
ЛЕЙЛА. С ней я давно уже поладила. Мы одной крови. Я спокойно засовываю свою задницу в самую гущу, она меня не жжет. (Грустно.) Кроме нее, больше ничего нет… (Делая движение, как будто вешает нечто невидимое на невидимый гвоздь.) Сюда я вешаю… свое достоинство. Сюда… свою тоску. Сюда… свою значительность. Сюда… настои: ромашку, липу… Сюда… свою нежность.
Сюда… (Вздох.) Что же мне остается?
Пауза.
Апельсины — это деревья, которые горят. А она красива, та спичка. Только в тот миг, когда она была белой и черной и чуть искривленной от огня, она казалась нежной и хорошей. (Повторяет движение, как будто что-то вешает на невидимый гвоздь.) Сюда я вешаю… свой плащ с капюшоном. Сюда… (Вздох.) Что же мне остается? Одна улыбка.
САИД (внезапно щелкая пальцами). Осторожно! Кто-то идет. Не говори ничего, даже «здравствуйте».
Из левой кулисы появляются Сын Сэра Гарольда и Женщина-вамп, вся в черном, словно венецианка, в треугольной шляпе и вуали, закрывающей ее лицо наподобие шарфа. Платье длинное, в руках маленький солнечный зонтик черного кружева, но все принадлежности ее туалета изорваны в клочья. Вамп и Сын, похоже, смертельно устали.
ЖЕНЩИНА-ВАМП. Как будто я пустое место… вы говорите со мной, как с потаскухой… бывшей…
СЫН. Мне лично необходимо нечто конкретное. Мне будет успокоение только когда будут восстановлены на этой земле наш мир и наш порядок, а пока нам надо пошевеливаться. (Неожиданно.) Полундра, мадам, тут кустик шевелится…
ЖЕНЩИНА-ВАМП. С вами я ничего не боюсь.
СЫН (глядя на Саида и Лейлу). Видок у них будет еще похуже, чем у нас… Может, их можно будет взять на понт…
ЖЕНЩИНА-ВАМП. Сейчас очень жарко.
СЫН (Саиду). Ты слышал? Устрой тень для мадам, да побыстрее…
Саид пинает Лейлу, та подходит к ширме и очень медленно, старательно рисует зеленым мелком великолепную пальму.
ЖЕНЩИНА-ВАМП (восхищенно). О! Пальмы!
СЫН (Лейле). Сделай для мадам ветерок…
Лейла изображает голосом шум ветра в ветвях, а с помощью платья — воздушные потоки.
ЖЕНЩИНА-ВАМП (сладко). Спасибо. Я ведь вам говорила: в этом стаде попадаются просто лапочки, не все еще протухло. Вот эти, например (указывает на Саида и Лейлу), они наверняка из верных нам людей.
СЫН. Все это надо пустить в расход. Из верных, да, если судить по их обноскам, ну а под ними?.. Под ними-то что? Даже я не осмелюсь подойти и посмотреть. Связка гранат… пулеметное гнездо… очаг инфекции…
ЖЕНЩИНА-ВАМП (жеманно). Если немного доброты… нет, нет, поверьте мне, не так уж много надо…