ЛЕФРАН. Не заводись так, Зеленоглазый. Я ведь тоже понял. И я все тебе позволяю. Я сделал все, что мог, чтобы слова, уходящие отсюда к твоей жене, были как можно прекраснее. Ты имеешь полное право злиться на меня, — я действительно занимал твое место.
ЗЕЛЕНОГЛАЗЫЙ. Письма были прекрасны. Они были даже слишком хороши. Ты, может, думал, что пишешь их своей жене…
ЛЕФРАН. Наоборот. Я делал письма такими красивыми, потому что ставил себя полностью на твое место. Я влезал в твою шкуру.
ЗЕЛЕНОГЛАЗЫЙ. Но чтобы влезть в мою шкуру, нужно быть с меня ростом. А чтобы быть с меня ростом, нужно и поступать как я. Не отрицай уж, тебе хотелось бы быть на «ты» с надзирателями. Тебе хотелось бы, но ты недостаточно силен. Может, в один прекрасный день ты и поймешь, что такое вертухай. Но за это придется заплатить.
ЛЕФРАН. Я хотел развести тебя с женой, я делал для этого все возможное. Я делал все, что мог, чтобы отделить тебя от мира, чтобы отделить от остального мира эту камеру и даже всю эту крепость.
ЗЕЛЕНОГЛАЗЫЙ. Эта тюрьма принадлежит мне, и я тут хозяин.
МОРИС (с горечью). И ты стучишь.
ЗЕЛЕНОГЛАЗЫЙ. Что ты сказал?
МОРИС. Ничего.
ЗЕЛЕНОГЛАЗЫЙ (смеется). Я стучу? Ну и что из того? Вы ведь не посмеете требовать от меня порядочности, правда? Было бы негуманно вынуждать к этому человека, который находится в двух месяцах от смерти. Да и что это вообще значит — быть порядочным — после всего, что я сделал? После того, как я совершил этот великий прыжок в пустоту, после того, как мое преступление так основательно отделило меня от прочих людей, — вы все еще ждете от меня соблюдения правил катехизиса? Я сильнее вас.
ЛЕФРАН. Я тебя понимаю. И я понимаю то, что он называет предательством. Таким ты мне и нравишься. Всегда продолжай опускаться вниз.
ЗЕЛЕНОГЛАЗЫЙ. А может мне нравится предавать? Вы-то сами кто? Двое мелких воришек. Снежок, он всюду за мной ходит, он придает мне смелость. Если удастся выпутаться, мы вместе отправимся в Кайенны, а если я пойду под нож, он последует за мной. Что я для вас? Думаете, не догадался. В этой камере я один держу всю тяжесть. Не знаю уж, тяжесть чего. Я неграмотный, мне нужен крепкий пах. Точно так же, как Снежок держит вес за всю крепость, возможно, есть и другой, пахан всех паханов, который держит вес за весь мир. Можете задавиться, если вам не нравятся наши морды, но у нас есть права. Мы с ним настоящие мужчины.
МОРИС. Для меня ты всегда останешься Зеленоглазым. Но ты уже потерял свою красивую преступную силу.
ЗЕЛЕНОГЛАЗЫЙ. Когда-нибудь ты еще вспомнишь обо мне.
МОРИС. Раньше я был в 108-й камере, и когда я проходил по коридору мимо твоей двери, я видел только твою руку — ты протягивал миску в окошко. Я видел твой палец с золотым обручальным кольцом. Из-за этого кольца я сразу подумал, что ты настоящий мужчина, но мне показалось, что у тебя на самом деле нет никакой жены. Теперь она у тебя есть. Я прощаю тебе все, потому что я только что видел, как ты плавился от огня.
ЗЕЛЕНОГЛАЗЫЙ. Разбирайся с Жюлем или вообще заткнись.
МОРИС. Вот от этого тоже у меня сжимается сердце: если я больше не буду с тобой, значит, мне придется быть с ним. (Обращаясь к Лефрану.) Я трус, Лефран, но все-таки берегись. Я буду защищать его преступление…
ЛЕФРАН. А ты наконец понял его преступление? И ты видел, как убийца чуть не расплакался? Это тоже входило в мою программу. Это все мне вполне удалось. Зеленоглазый сделал то, что и должен был сделать…
МОРИС. А что ты сделал лучше, чем он? Чем ты можешь похвастаться? Или кем? Может, следами от наручников на запястьях? Каторгой? Своими грабежами?
ЛЕФРАН. Хотел бы я видеть тебя вместе с Сержем во время того дельца на улице Нева. Ночью, когда в нас стреляли из окон…
МОРИС (с иронией). Серж? Это какой же Серж? Уж не сам ли Серж де Ленц!
ЛЕФРАН. Серж де Ленц собственной персоной. С ним я и начинал.
МОРИС. А где доказательства! Камеры под завязку заполнены грандиозными историями. Временами эти сказки просто висят в воздухе, не продохнуть, так что блевать хочется. А самые ужасные из них те, что мы изобретаем, те, что мы выдумываем, чтобы похваляться друг перед другом, — да нет, даже не так: чтобы сделать нашу жизнь чуть более выносимой. Мошенничество, контрабанда золота, жемчуга, бриллиантов! Осточертело. Фальшивые доллары, банки, меха! И каторжники!