СЫН. На доброту им наплевать. Они еще устраивают тень, когда их заставляют это делать, но эта тень уже не та, что раньше.
ЖЕНЩИНА-ВАМП (поднимаясь). В самом деле, эта вызывает беспокойство.
СЫН. Вы хоть немного отдохнули?.. Вы знаете, что я вас люблю, что вы для меня — все…
ЖЕНЩИНА-ВАМП (прерывает его с нежной улыб кой). Именно так в нашем кругу должен говорить молодой человек, который хочет меня трахнуть. Но если мы опять вернемся на дорогу, на гравий, под солнце, в наших обносках, под изумленным взглядом вот этого (указывает на Саида и Лейлу), нам придется также вернуться к этому чудовищному языку…
СЫН. Меня это тоже напрягает, но если мы хотим смотаться побыстрее, надо, чтобы у слов тоже тряслись поджилки, так же, как у нас. В дорогу!
ЖЕНЩИНА-ВАМП (направляясь вправо). Подумать только, что даже самые мягкие сиденья были для моей задницы слишком жестки…
СЫН. Прежде чем мы увидим небесно-голубое море, придется вам приспособиться ко многим тяготам…
Уходят вправо. Лейла, которая оставалась неподвижной под солнцем, пытается подняться.
САИД. Вот и ночь.
ЛЕЙЛА. Уже?
САИД. Смотри. И как она уверена в себе!.. (Показывает ей вторую ширму — совершенно черную, — мед ленно скользящую по эстраде позади первой ширмы.)
На авансцене потихоньку темнеет. Из кулисы слышен многоголосый лай: его имитирует Мать.
(Лейле.) Положи голову на обочину и постарайся уснуть.
Он засыпает, скорчившись под ширмой. Лай слышится снова. И тут, выйдя из левой кулисы и шествуя по эстраде, появляется Мать. Кажется, что она призывает кого-то невидимого.
Потом бежит за ним вдогонку.
На черной ширме она желтым мелом рисует лунный серп, после чего подходит несколько ближе к публике.
МАТЬ (к луне). Я есть Смех. Привет! Но не какой-нибудь — тот, что приходит, когда все плохо. (Смотрит в публику.)…Ночь эта полна крапивы.
Пауза.
Крапива! (Вдруг лирично.) Через Мортемар, Жуайёз, Оверньскую башню доберитесь до Феи и до Девы — я знаю с самого детства, что принадлежу — возможно, через дочерей, а Саид через меня — к семейству крапивы. Вблизи руин, среди осколков их побеги были моей жестокостью, моей лицемерной злобой, которую я приберегала в руке за спиной, чтобы раздражать мир. Они — прирученные — сдерживали свой яд и втягивали иглы. В их листьях я купала свои чувствительные руки: от их цикуты кровь в моих жилах не застынет. То, что есть зло в мире растений, сделалось моим злом. Пролетая над стеблями крапивы и между ними, ветер воспалялся — а я нет. А белая крапива? О! Она не просто была безобидна, но ее белые цветы были вкусны, и я варила из них суп. (Некоторое время молча прохаживается, затем исчезает. Месяц тоже исчезает. Слышен многоголосый лай. Наконец Мать вновь появляется, одновременно появляется и месяц, но он смотрит в другую сторону. Говорит неожиданно строго.) Итак, моя прекрасная Кадиджа, ты умерла! Подохла! Героически подохла. И если бы я захотела с тобой поговорить, мне снова пришлось бы использовать старые уста мертвецов? Но… ты умерла в какой момент? Когда ты подстрекала мужчин и даже женщин, чтобы они пошли до самого конца? Они сами дойдут до конца в том, что делают, и в том, чем стали! (Смеется.) Путь ясен! Вы полагаете, что меня поимели, если вы подожгли мою берлогу, мою помойку. Но я сильнее, чем вы полагаете. В моих мускулах борца достаточно сил, чтобы разрезать надвое Красное море и проторить дорогу Фараону!
Пауза.
Отец Саида мог бы быть парикмахером… как он был прекрасен, с его расческой и косилкой! Он был так прекрасен, что казался почти блондином.
Пауза.
Красота! Красота, которая не знала, что с ней будет и как ей проявиться. Отец Саида позволил бы, чтобы ты сама стригла наголо мальчишек и подравнивала бороды дедов. Ты еще два десятилетия оставалась на земле. О! Красота, потому что муж мой так хотел.
Очень долгая пауза, во время которой она почесывает свои ляжки. Внезапно раздается автоматная очередь.
Чтобы сделать Саида, нам пришлось сделать три попытки. Все умерли. Умерли в шесть месяцев, в год и в три месяца. (Неожиданно становится беспокойной.) Что? Что это такое? Бег — словно в форме кролика, полет — в виде летучей мыши… (В панике.) Саид! Саид! Где ты? Что ты делаешь? И что ты говоришь?.. Ты задыхаешься… Вернись…