Пауза. Все очень медленно производят движения, свойственные слепцам, при этом ни к чему не прикасаясь.
…Сейчас осведомлюсь. (Ощупью опускается на землю, ложится на вытянутую ногу одного из солдат — как будто на ветку дерева, — прикладывает ухо и слушает. Затем приподнимается.) Он идет. Приложив ухо к земле тропы, я услышал, как он приближается, тихонько, шагами бархатными, но широкими и уверенными… (Поднимается во весь рост.) Будьте внимательны, чтобы на дно оврага не покатились камни… Продвигайтесь!.. Ночь его защищает — его, но не нас… В конце тропинки должна быть гряда скал… обойдите ее аккуратно… Ведь вам же тоже не хочется, чтоб он к нам присоединился…
Внезапно выстрел. Лейтенант падает. После этого он должен говорить очень быстро и как бы тихим голосом. Все три солдата, а вслед за ними и четвертый — только что появившийся Ролан, — поворачиваются в его сторону. Они ощупывают воздух вокруг себя, что говорит о том, что все это происходит в темноте.
Вот она, ребята. Пришла, красавица. И я умираю ощупью… Немногое у меня осталось… Родина далеко… Генеральские звезды, хоть я и был их достоин, но даже подполковничьих соплей не получу… Пить…
ЖОЖО (мягко). Пить больше нечего.
РОЛАН (восхищенно, как будто речь идет о чуде). Щас окочурится.
НЕСТОР. Мы ему ничем помочь не можем. Подождать, пока он отойдет, прикрыть ему глаза и забросить в овраг.
Пауза.
ЖОЖО (голосом очень мягким). Конечно, так он будет не во французской земле, ну что же, можно все-таки. У нас ведь ничего другого нет… ему покажется, что он лежит в своей родной хибарке… (Колеблется.) Слушай, Роже, может, у тебя найдется газовой добавки, и у других тоже… могли бы дать ему глотнуть.
РОЖЕ (прижимисто). У меня… осталась только моя пайка.
ЖОЖО. Но ты совсем недавно говорил…
ЛЕЙТЕНАНТ (умирающим голосом). Пить…
НЕСТОР. Это наш долг, мы должны выполнить его. Коли уж он не будет похоронен в христианской земле, то пусть хоть, умирая, немного подышит родным воздухом…
РОЖЕ (еще более прижимисто). Нету. У меня всего только и оставалась пара пузырей, которые застряли в складках потрохов. А что у меня останется потом? Пустой живот. Пустой! Я-то уж знаю, что такое щедрость и благотворительность. И если мы станем все так стараться, то устроим ему торжественную церемонию похорон. Потому что по всей округе будет благоухать Гасконью.
ЖОЖО. Начал он высоко, а стал как один из нас. И поскольку нам больше нечего ему дать, да будет это от души.
РОЖЕ. А может, у него у самого найдется? Пусть постарается…
НЕСТОР. Надо быть человечными. Нельзя же требовать от умирающего…
Пауза.
РОЖЕ (делая яростное движение). Я все понял. Тащите его. Положим его под защиту скалы, пускай подышит воздухом Лот-э-Гаронны…
РОЛАН. А я-то из Арденн.
РОЖЕ. Кладите его аккуратно, спиной к скале.
Делают, как он сказал.
И пукайте бесшумно, чтобы враги нас не разоблачили. Вокруг враги, но нашими усилиями здесь, в ночи, во враждебной стране, появится покойницкая из наших мест, с запахом свечек, ладана и с порванным завещанием, покойницкая, очутившаяся здесь, как облако на полотне Мурильо… Да отверзнутся ноздри Лейтенанта, и пусть он, отходя…
Становятся по стойке смирно.
Итак: мы будем салютовать ему в тиши артиллерийским салютом для больших людей. Каждому свой выстрел. Цельтесь хорошенько ему в ноздри. Огонь. Прекрасно.
Пауза.
Прекрасно… Каждый выдал свое. Дух Франции…
Солдаты исчезают в правой кулисе.
МАТЬ (улыбаясь). Значит, он идет сюда?
КАДИДЖА (с той же улыбкой). Скоренько будет здесь. И все прочие тоже. Да не в том дело… (громко смеясь) есть еще мои мухи. Ты знаешь, что я — вроде как префектиха у мух, или, если хочешь, назначена ответственной по мухам.
МАТЬ (восторженно). А на мою свалку ты мне пришлешь две-три ударных группы?
КАДИДЖА (смеясь). Сейчас сделаем… (Делает призывное движение.)
МАТЬ (смеясь). Да время есть. Давай-ка поболтаем. Как ты думаешь, что остается делать тем, внизу?
КАДИДЖА (смеясь). Да ничего, беднягам. С них слишком многого требовали. А зарываться в паскудство — что это даст?