МАТЬ (смеется, и Кадиджа вместе с ней). Да ничего, я это отлично знаю, но именно поэтому! (Исходит приступами хохота, и между этими приступами говорит следующее.) Именно истины… Ха-ха-ха-ха!.. Доказать невозможно… Ха-ха! (Кажется, смех ее никогда не иссякнет.) Именно истины фальшивы!.. Ха-ха-ха! Хи-хи-хи! Ха-ха!.. (От смеха сгибается пополам) Именно истины невозможно довести до их высшего смысла… Хи-хи-хи-хи! Хо-хо! Ха-ха! Хи-хи-хи!.. Так, чтобы они при этом не умерли, и чтобы ты сам не умер от смеха, и если уж что превозносить, то именно их, до самой смерти! Ха-ха-ха! Хи-хи-хи-хи! Хо-хо!
КАДИДЖА (смеясь громче нее). И никто никогда не сможет их реализовать! Ха-ха-ха-ха!
МАТЬ (катаясь по земле от смеха). Никто!.. И никогда!.. Они, наверное… о… о… ни… наверное… Ха-ха-ха-ха! Хи-хи-хи-хи!..они, наверное, поют, и потом болит голова!
Катаются и корчатся на земле от смеха, до икоты.
КАДИДЖА. А когда я тебя видела, а ты не видела! Ха-ха! Очумела, никогда такого не было, мастер-техник, очумела, слушая тебя… Ха-ха-ха! Хи! Ха! Хи! В колючих кустах рассказывала о своем мужике, какой он был прекрасный, голодранец… Ха-ха!
МАТЬ (смеясь не менее громко). А я — дойти до того, чтобы сказать, что… ха-ха-ха! Хо! Что он был такой прекрасный, что при виде его я стала засыпать… храпеть… Ха-ха-ха! И что Саид… Саид вроде моей левой туфли, я ее нашла разодранной в помойке!.. (Тут она, кажется, приходит в себя.) Саид? Саид — ладно, но Лейла? Что же стало с ней? Куда же она делась, Лейла?
Вся сцена погружается в темноту. Актеры и ширмы исчезают в кулисах. Пауза ожидания. Тишина. Потом слева появляется Лейла, ступает на высоких каблуках. Она должна говорить очень рассудительно, без внешних эффектов. В течение всего монолога остается недвижимой.
На сцене видим только Мать — наверху и Варду — внизу слева, в золотых лохмотьях. Их освещают прожектора.
ЛЕЙЛА. Если бы я могла хотя бы подобрать свой глаз и себе его вклеить. Или найти другой, розовый или голубой! Но мой пропал.
Пауза.
Уходи! (Делает движение, как будто отгоняет кого то.) Уходи, вонь!.. Кто приказал тебе быть радом со мной?… Ладно, садись здесь, если хочешь, и не шевелись, царица.
Пауза.
Саид, о добрый мой Саид, ты обезглазил меня, и правильно сделал. Два глаза — это было многовато… К тому же я отлично знаю, что у меня чесотка и ляжки все в коросте…
Варда ложится на землю, и вязальщицы — то есть деревенские женщины со своими вязальными шпильками — тут же окружают ее. Лейла отгоняет мух.
Уходите, сударыни. Вы вернетесь через час, к моему трупу… Саид, я понимаю, что ты меня покинул… Тебя ждут на повороте для более славной судьбы, и ты знал это. Ты становился претенциозным, невыносимым.
Претенциозным, как школьный учитель… Он меня ищет, и когда он вскоре меня найдет, я буду окоченевшей, холодной, растрескавшейся, опустошенной, морщинистой, вроде как пиписька в морозную ночь… (Смеется.) Бедный Саид! (Прислушивается.) Это ты орешь там, Саид? Это все то же самое. А я улягусь, чтобы подохнуть… Ори, ори. Я знаю, что тебе все удалось. Ты в подлости зашел дальше меня, но я-то все-таки жена предателя. И я достойна почестей и ложа императрицы. Ори-ори, Саид. Если бы ты меня нашел, то тебе пришлось бы за мной ухаживать, меня спасать… А теперь, с одним-то глазом, придется опуститься в смерть.
Пауза.
Интересно, как это сделать? Потому что, вот вопрос: а может быть, смерть — это такая дама, дама, которая за мной придет, или, может быть, это такое место, куда придется идти. Попробуй узнай…
Долгая пауза. Уханье совы.
Да… понимаю… Как? Куда?.. Да… да, не надо так грубо… да. Туда… туда, где свет? Хорошо.
Крик.
А, черт, я поднимаюсь! Я выплываю на поверх… нет? Нет? Я опускаюсь, вы полагаете… (Начинает пятиться в глубину сцены.) Вот видите… Я поднимаюсь… качает… это гребень… волны времени… вот, все кончилось. Здесь дно?.. Я поднимаюсь… и выплываю на поверх… нет? Нет. Хорошо, если вы так сказали, значит, это правда, потому что все теперь становится правдой… хорошо… Ну вот. Погрузимся опять, сначала плечи.
Она окончательно погружается в свое платье, которое было сшито таким образом — нечто вроде кринолина, — чтобы она могла в конце утонуть в нем. Свет возвращается на сцену.
Комментарии к четырнадцатой картине
Постановщик должен хорошо отработать с актерами манеру дрожать и вытягиваться вдоль ширмы, чтобы как следует создать впечатление, что идет дождь, настоящий дождь из воды.