ПЬЕР (поет).
Кондюк, Кондор! Да поможет тебе Небо Бубор, Кандок! Булонь, Кандор! Лагерь — Золотой Шатер.
Дальше говорит.
А осел посреди поля жует чертополох, Жует и жует мусульманскую траву. Я из Булони, из поля, убранного золотом. Кондюк, Кондор! Лагерь — Золотой Шатер! Я видел пальмы разных стран, Вагин искусственных уют, Что продавали они нам, Чтоб утолить любовный зуд.
Бордель едва освещен. Малика в одной руке держит пылающую спичку, другой словно ведет араба, Хусейна. Они неподвижны и молчаливы. С улицы раздается женский крик.
ГОЛОС. Позор!..Позор всем вам, шлюхи, мало того, что вы раздвигаете бедра, вы еще воркуете с нашими мужчинами! Позор!.. Позор!.. Бедная моя глотка, произнося эти слова, она сейчас треснет.
Произнеся в последний раз «позор», все остальное она выкрикивает в рыдании. Вдали звук шагов. Малика тихо ведет Хусейна к двери, т. е. к левой кулисе.
МАЛИКА (тихо). Эта еженощная песнь скоро стихнет. Иди… Будь осторожен! После всего, что я тебе показала, ты должен чувствовать себя слепцом. (Тихо смеется.) Ты не веришь в то, что это было на самом деле?
ХУСЕЙН. Замолчи, шлюха.
МАЛИКА (с улыбкой). На французском мое имя переводится как Королева. Если бы ты был хорошо воспитан, ты бы называл меня Мадемуазель Королева. И сказал бы мне спасибо за то, что на полтора часа благодаря мне ты потерял голову. Тебе стыдно? Потому что ты был счастлив.
ХУСЕЙН (угрожающе). Замолчи.
МАЛИКА. Ты сейчас на улице. Так постарайся стать как можно прозрачней и как можно тише проскользни к дому. Спокойной ночи, струйка мочи.
Она тихонько смеется. Хусейн отпускает руку Малики и исчезает в левую кулису. Малика возвращается к ширме, но сзади появляется арабский солдат Смаил. Малика чиркает спичкой и, смеясь, берет Смаила за руку, он вырывается.
Голос издалека.
ГОЛОС (рыдая). А теперь — это порок! Раньше вы были молодые и красивые, а теперь вы потасканные, и мужчины не могут вырваться из ваших щупалец.
МАЛИКА (Смаилу). Дай я тебя проведу.
СМАИЛ. Не прикасайся.
МАЛИКА (Смаилу). Ты снова одет. В штанах и кителе ты чувствуешь себя более уверенно: ты порядочный.
СМАИЛ. Заткнись!
МАЛИКА (обгоняя его). Иди сюда… так… осторожно… Теперь, когда ты застегнулся, я вызываю у тебя отвращение?
СМАИЛ. Да.
МАЛИКА. Тогда расстегни свои пуговицы и молнии.
Не хочешь. Тебе лучше уйти?
Он тоже уходит влево.
(Окликает). Ты хоть заплатил перед уходом? (Улыбается и возвращается к ширме. Закуривает и исчезает.)
Из-за ширмы VIII, представляющей собой интерьер жилого дома, выходит Лалла. Она сидит на корточках перед камином и разжигает огонь, рисуя пламя. На ней желтая ночная рубашка.
МУЖСКОЙ ГОЛОС (раздается из-за ширмы). Где мои носки?
ЛАЛЛА (причесываясь и зевая). В грязной бумаге.
Чья-то рука высовывается из-за ширмы и вешает на гвоздь пиджак.
Лалла скрывается за ширмой.
Из-за ширмы, изображающей бакалейную лавку, выходит Бакалейщик с помощником, Мальчиком лет пятнадцати — шестнадцати. Он с любопытством нагибается, затем из борделя выходит Малика, которая с любопытством смотрит в правую кулису, из тюрьмы выходит Сторож, который, как и Бакалейщик, смотрит на нижний этаж. Из-за ширмы, изображающей жилой дом, выходят Лалла с мужем, наполовину одетые: они смотрят по направлению правой кулисы.
МАЛЬЧИК (Бакалейщику). Саид долго не идет! Так надо сегодня?
БАКАЛЕЙЩИК (строго). Иди взвесь фасоль. Или лучше пересчитай ее.
Мальчик. Я хочу его увидеть.
В этот момент слева, а не справа, как ожидалось, появляется закованный в цепи Кади (Судья), которого ведет Жандарм. Он молча проходит через деревенскую площадь и исчезает в кулисах, чтобы затем появиться снова на верхнем этаже, по которому он проходит и оказывается в тюрьме.
Все персонажи по очереди исчезают.
МАЛИКА (прежде чем исчезнуть). Черт! Это же Кади!
IV
Черная ширма занимает всю ширину сцены на первом этаже, т. е. на планшете сцены. Вдоль этой ширмы стоит ряд золоченых кресел, на которых спят: