ВАРДА (смеясь, обращается к Сержанту). Она была в моем подчинении…
Мать вздыхает. Возобновляется диалог между Маликой и Джемилей. В кулисах слышен крик, похожий на хрип.
ДЖЕМИЛЯ. Слышишь?
МАЛИКА. Омму бредит… она в агонии, это она встретит Саида на площади. Его, наверное, принесут на портшезе.
ДЖЕМИЛЯ. Продолжи свои объяснения.
МАЛИКА. Раньше — я говорю о прежних временах — женщины не боялись нас. Мы делали честную работу. Мужчины трахались, как дома, но потом все изменилось, мы сделали их счастливыми, как в аду.
ДЖЕМИЛЯ (внимательно слушая). И что же?
МАЛИКА. Дай мне твою. (Они обмениваются сигаретами.) Спасибо, милая. Они перестали ходить к нам как к соседкам, а стали ходить как в бордель, крадучись, выходя только темной ночью, наклеивая фальшивые бороды, переодеваясь старухами, проходя под дверьми, сквозь стены, кружась вокруг и не решаясь войти, надевая черные очки, делая вид, что ошиблись дверью, рассказывая, что здесь продают трактора или шнурки, приклеивая картонные носы, озираясь, не заметили ли их. Но, как ты думаешь, по мере того как они становились невидимыми, чей блеск становился все ярче: блеск борделя!
ДЖЕМИЛЯ (со смехом). Они его начищали!
МАЛИКА. Как солдаты начищают котелок. А мы наконец-то обретали свое одиночество… и свою… свою… свою правду. (С облегчением.) Это было тяжело. Нужно было изобретать. Придумывать самим. Сначала мы вообще ничего не знали. Но Варда, самая изощренная…
ДЖЕМИЛЯ. Известно, к чему это приводит…
Пауза.
Пойду схожу за зернами для зябликов. А ты…
МАЛИКА. А мне надо прополоскать и подсинить двенадцать полотенец. Пока он не появится…
Джемиля удаляется за ширму. Малика стоит прямо и невидящим взглядом смотрит перед собой.
МАЛЬЧИК (помощник Бакалейщика, Малике). Сделай как я, сдвинь ноги, они отдохнут.
МАЛИКА (с презрением, Мальчику). Сам отдыхай, сопляк. Еще немного, и тебе самому придется пахать, если захочешь, чтобы я их раздвинула. (Сплевывает и возвращается в мечтательное состояние.)
МАЛЬЧИК (свистит). С недавних пор меня тянет к шведкам.
VI
Интерьер жилого дома.
МУЖ (надевая пиджак). Тебя смущают шлюхи? Тебя смущает, что Судья — прохвост?
ЛАЛЛА. Я не сказала, что меня это смущает…
Пауза.
Ты придешь обедать или останешься на стройке?
МУЖ. Приду.
ЛАЛЛА. Ты вчера мне сказал, что…
МУЖ. Приду…
ЛАЛЛА. Ты меня любишь?
МУЖ. Одиннадцать километров! Разве это не доказательство? На собственной шкуре. Или нет?
Тот же крик в кулисах и голос Омму.
ГОЛОС ОММУ. Это была моя пара!..Это были мои мешочки, маленькие пакетики с мышьяком, которые я носила под юбкой, чтобы отравить колодец!..
МУЖ. Опять эта старуха… Говорят, ее хотят привести на площадь… Ей делают уколы. Ее держат на обезболивающих…
ЖЕНА (восхищенно). Она умрет в ярости.
Джемиля просовывает голову сквозь ширму борделя.
ДЖЕМИЛЯ (Малике). Видишь, еще не все кончено, даже для нас.
МАЛЬЧИК (со смехом). Ей нужны три подпорки, этой старухе: две палки, чтобы опираться, и крик, чтобы держаться за небо. (Смеется.)
ЛАЛЛА. Ты любишь меня?
МУЖ. Заберись на меня и спроси.
Лалла цепляется за него и словно ползет по нему.
Прижимается к нему.
ЛАЛЛА. Ты любишь меня?
МУЖ (отстраняется, со смехом). В половине первого у порога с велосипеда сойдет юное апельсиновое деревце.
Он выходит за ширму. Лалла становится перед зеркалом и причесывается. Возле ширмы-борделя в мечтательности стоит Малика.
МАЛИКА (невидимой Джемиле). Ты принесла зерна для зяблика?
ЛАЛЛА (не переставая смотреться в зеркало). Ты будешь здесь в полдень со своими ветвями и фруктами.
ГОЛОС ОММУ (за кулисами). Спасать больше нечего?.. (Очень громкий смех.) Мою кучку помоев, ведь это она нас вдохновляет!
МАТЬ (смеясь, Кадидже). Когда она пройдет через лес, она придет к нам совершенно голой старухой!
VII
Из-за ширмы, представляющей тюрьму, выходит Кади в сопровождении Сторожа. Кади выходит так, словно его грубо вытолкнули.