ПЕРВЫЙ БОЕЦ (Омму). Не печалься, старая: ты скоро будешь под землей.
ОММУ (пожимая плечами). Сначала надо будет бросить Саида в коллектор… (Выходит, поддерживаемая Баширом и Амером и опираясь на две палки.)
Пятеро бойцов идут за ней в правую кулису. Все остальные актеры, кроме Мертвых, уносят в кулисы ширмы и реквизит, который они принесли в начале картины.
Долгая пауза. Все Мертвые долго смотрят вверх, как живые убирают сцену. Они остаются одни.
КАДИДЖА (торжествующе). Переезд!.. Переезд!
СЕРЖАНТ. Все!.. У меня есть моя мемориальная доска! (Смеется.) Я заслужил все-таки мемориальную доску на углу тупика, где живет мой дядя-матрасник. Выиграл! Меня упрекали, что я красивенький, но моя красота служила футляром моей жесткости, этой драгоценности!
МАТЬ (обеспокоенно). А Саид? Он придет?
СЕРЖАНТ. Моя красота становилась все больше от моей жесткости, одна уравновешивала другую. Лучи их любви золотили мои ягодицы, когда я снимал штаны!
МАТЬ. Саид!.. Теперь остается только ждать его…
КАДИДЖА. Не стоит. Он не вернется, как и Лейла.
МАТЬ. Где же он тогда? В песне?
Кадиджа с сомнением качает головой. Во время двух-трех последних реплик Мертвые уносят свои ширмы. Мать выходит последней со своим креслом. Сцена пуста.
Конец