СОЛАНЖ. Вы думаете? Я сделаю вашу жизнь невозможной. И я заставлю вас выпрашивать у меня этот яд, который, может быть, я и не соизволю вам дать. Во всяком случае, жизнь станет для вас нестерпимой.
КЛЕР. Клер или Соланж, вы раздражаете меня, что-то я вас путаю, Клер или Соланж, вы раздражаете меня и доводите до бешенства. Именно вас я обвиняю во всех наших несчастьях.
СОЛАНЖ. Осмельтесь повторить это.
Стоя лицом к публике, она надевает белое платье поверх своего черного.
КЛЕР. Я обвиняю вас в самом страшном из преступлений.
СОЛАНЖ. Вы сходите с ума! Или вы пьяны. Преступления нет, Клер. Я опасаюсь, что ты бросаешь нам обвинения в конкретном преступлении.
КЛЕР. Тогда мы его выдумаем, потому что… Вы хотите меня оскорбить! Не стесняйтесь! Плюньте мне в лицо! Забросайте меня грязью и нечистотами!
СОЛАНЖ. Вы прекрасны.
КЛЕР. Обойдемся без вступительных формальностей. Уже давно вы сделали бесполезными ложь и колебания, которые приводят к метаморфозе! Скорей! Скорей! Я больше не могу терпеть стыд и унижения. Пусть нас слушают все, улыбаются, пожимают плечами, считая нас сумасшедшими или завистливыми. Я дрожу. Я содрогаюсь от удовольствия, Клер, я сейчас заржу от радости!
СОЛАНЖ. Вы прекрасны!
КЛЕР. Начинай свои оскорбления!
СОЛАНЖ. Вы прекрасны!
КЛЕР. Проскочим прелюдию. К оскорблениям.
СОЛАНЖ. Вы меня ослепляете. Я не осмелюсь.
КЛЕР. Я сказала, оскорбления. Уж не думали ли вы, что, обрядив меня снова в это платье, вы заставите меня выслушивать гимны моей красоте. Облейте меня ненавистью! Оскорблениями! Плевками!
СОЛАНЖ. Помогите мне.
КЛЕР. Я ненавижу слуг. Ненавижу эту ужасную презренную породу. Слуги не принадлежат к роду человеческому. Они… Они — смрад, который просачивается в наши спальни, коридоры, в нас самих, который проникает в дыхание, который разлагает нас. Меня рвет от вас.
Соланж хочет пойти к окну.
Останься здесь.
СОЛАНЖ. Я поднимусь. Я пойду…
КЛЕР. Я знаю, они нужны так же, как могильщики и мусорщики, как полицейские. Что не мешает этому сброду быть грязью.
СОЛАНЖ. Продолжайте. Продолжайте.
КЛЕР. Ваши устрашающие рожи, ваши морщинистые локти, ваши немодные наряды, ваши тела, годные лишь для наших обносок. Вы — наши кривые зеркала, наши сточные воды, наш стыд.
СОЛАНЖ. Продолжайте, продолжайте.
КЛЕР. Я на пределе, поторопись, прошу тебя. Вы… вы… Господи, я опустошена, не нахожу больше слов. Я исчерпала оскорбления. Клер, вы меня опустошаете.
СОЛАНЖ. Разрешите мне выйти. Мы будем говорить при людях. Пусть они встанут у окон, чтобы видеть и слышать нас.
Она открывает окно, но Клер тянет ее назад.
КЛЕР. Люди напротив могут нас увидеть.
СОЛАНЖ (она уже на балконе). Я надеюсь. Как хорошо. Ветер меня возбуждает!
КЛЕР. Соланж! Соланж! Останься со мной, иди сюда!
СОЛАНЖ. Я готова. У Мадам были песни горлиц, любовники, молочник.
КЛЕР. Соланж…
СОЛАНЖ. Молчи! Ее молочник, вестник зари, нежный колокольный звон, ее бледный прекрасный любовник, с этим покончено. Начинается бал, все по местам.
КЛЕР. Что ты делаешь?
СОЛАНЖ (торжественно). Я это прекращаю. На колени!
КЛЕР. Соланж…
СОЛАНЖ. На колени!
КЛЕР. Ты слишком далеко заходишь.
СОЛАНЖ. На колени! Теперь я знаю свое предназначение!
КЛЕР. Вы меня убиваете.
СОЛАНЖ (наступает на нее). Очень на это надеюсь. Мое отчаяние делает меня неукротимой. Я способна на все. Ах! Мы были прокляты!
КЛЕР. Замолчи.
СОЛАНЖ. Теперь вам не надо совершать преступления.
КЛЕР. Соланж…
СОЛАНЖ. Не двигайтесь! Пусть Мадам выслушает меня. Вы позволили ей улизнуть. Вы! Ах, как жаль, что я не могу высказать ей свою ненависть! Что не могу рассказать ей обо всех наших проделках. А ты так труслива и глупа, что дала ей уйти. Сейчас она пьет шампанское! Не двигайся! Не двигайся! Здесь притаилась смерть, она следит за нами.
КЛЕР. Я уйду.
СОЛАНЖ. Не двигайтесь. Может быть, я с вами, Мадам, найду простое средство и обрету мужество освободить мою сестру и обречь себя на смерть.
КЛЕР. Что ты хочешь сделать? Куда нас все это заведет?