ИРМА (по-шутовски торжественно). Я — хранительница куда более серьезных ритуалов! (Вдруг загрустив.) Потому что в конце концов я пришла к этому.
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Как обычно, ты пытаешься призвать нашу любовь.
ИРМА (нежно). Нет, не любовь, а то время, когда мы любили друг друга.
ШЕФ ПОЛИЦИИ. И что же? Ты хочешь сделать из него что-то историческое и достойное похвал? Ты считаешь, что в моих визитах было бы меньше остроты, если бы ты не приплетала воспоминания о мифической невинности?
ИРМА. Речь идет о нежности. Ни самые экстравагантные изобретения моих клиентов, ни мое состояние, ни поиски новых сюжетов для украшения моих салонов, ни ковры, ни позолота, ни хрусталь, ни холод не заставят меня забыть те мгновенья, когда ты нежился в моих объятиях.
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Ты тоскуешь по тем мгновеньям?
ИРМА (нежно). Я отдала бы свое царство за то, чтобы вернуть хоть одно из них! И ты знаешь, какое именно. Мне необходимо хоть слово правды, когда смотришь вечером на свои морщины или полощешь рот…
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Слишком поздно. (Помолчав.) И вообще, не могли же мы вечно нежиться друг у друга в объятьях. В конце концов, ты не знаешь, к чему я тайно стремился уже тогда, в твоих объятьях.
ИРМА. Я знаю только, что я любила тебя…
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Слишком поздно. Ты могла бы бросить Артура?
ИРМА (нервно смеется). Это ты навязал мне его. Ты потребовал, чтобы здесь жил мужчина — против моего желания и убеждения, — в этом владении, которое должно оставаться девственным… Не смейся, дурак. Девственным. То есть бесплодным. Но ты хотел, чтобы здесь была опора, стержень, всегда присутствующий, стоящий фаллос. И вот он здесь. Ты навязал мне этот кусок мяса, налитый кровью, эту невинную девочку с мускулами борца. Тебе известна его бойцовская сила, а слабости его ты не знаешь. Ты тупо навязал мне его, потому что чувствовал, что стареешь.
ШЕФ ПОЛИЦИИ (бесцветным голосом). Замолчи.
ИРМА (пожимая плечами). Ты сам оставался здесь благодаря присутствию Артура. Я не обольщаюсь. Из нас двоих я — мужчина, и он на меня полагается. Но мне необходима эта мускулистая, узловатая и глупая тряпка, путающаяся в моих юбках. Если хочешь, это мое тело, но лежащее рядом со мной.
ШЕФ ПОЛИЦИИ (с иронией). А если бы я ревновал?
ИРМА. К этой здоровой кукле, которая гримируется в палача, чтобы удовлетворить судью, сотканного из воздуха? Ты смеешься. Но тебе никогда не претило, что я являюсь тебе в виде этого великолепного тела… Я могу повторить…
ШЕФ ПОЛИЦИИ (дает Ирме пощечину, она падает на диван). И не вой, или я разобью тебе морду и сожгу твою берлогу. Я подожгу ваши волосы и выпущу вас на улицу. Я освещу весь город подожженными шлюхами. (Очень тихо.) Ты считаешь, я на это не способен?
ИРМА (задыхаясь). Да, дорогой.
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Тогда подай мне счета. Если хочешь, можешь вычесть крепдешин для Аполлона. Быстрей, я должен вернуться на пост. Сейчас мне надо действовать. А потом… Потом все пойдет само собой. За меня будет действовать мое имя. Итак, Артур?
ИРМА (смиренно). Сегодня вечером он умрет.
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Умрет? Ты хочешь сказать… по-настоящему… по-настоящему умрет?
ИРМА (покорно). Ну что ты, Жорж, как умирают у нас.
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Ну? И кто же…
ИРМА. Министр…
Ее прерывает голос Кармен.
ГОЛОС КАРМЕН (за кулисами). Заприте семнадцатый салон! Элиана, поторопитесь! И пусть опустят весь салон… Нет, нет, подождите…
Слышится скрип ржавого зазубренного колеса (как в некоторых старых лифтах). Входит Кармен.
КАРМЕН. Мадам, в салоне вас ждет посланник Королевы…
Открывается левая дверь, и появляется дрожащий Артур в разорванной одежде.
АРТУР (при виде Шефа полиции). Вы здесь? Вам удалось пробраться?
ИРМА (бросаясь в его объятья). Дурачок! Что происходит? Ты ранен?… Говори же!..О! Мой большой дурачок!
АРТУР (тяжело дыша). Я пытался пройти в полицию. Невозможно. Город весь в огне пожаров. Мятежники хозяйничают повсюду. Сомневаюсь, что вы сможете вернуться домой, господин Шеф. Мне удалось проникнуть в Королевский дворец и увидеться с Главным Камергером. Он обещал прийти. Кстати, он пожал мне руку. И я пошел назад. Больше всех возбуждены женщины. Они призывают к грабежу и убийствам.