ГЕНЕРАЛ (осмелев). Ему очень трудно будет обрести славу. Все места заняты. В каждой нише — по статуе. (Самодовольно.) Мы вот…
СУДЬЯ. Так бывает, когда начинают с низов и особенно когда пренебрегают традициями. Это ведь своего рода залог.
КОРОЛЕВА (голос которой начинает вдруг вибрировать). Однако это он спас ситуацию. Он дал вам возможность продолжать ваши игры.
ЕПИСКОП (вызывающе). Положа руку на сердце, Мадам, мы больше о них не думаем. Лично мне мешают мои юбки, моим рукам под кружевами уже не терпится. Нужно начинать действовать.
КОРОЛЕВА (возмущенно). Действовать? Вам? Вы хотите сказать, что собираетесь лишить нас власти?
СУДЬЯ. Разве нам не надо выполнять наши функции?
КОРОЛЕВА. Функции? Вы хотите убить его, принизить, занять его место! Функции! Функции!
ЕПИСКОП. Во времени — во времени и в пространстве! Есть, быть может, властители, облеченные абсолютной властью и облаченные в подлинные одежды…
КОРОЛЕВА (сильно разгневанная). В подлинные? А эти что же? Те, которые на вас и от которых вы балдеете — вся эта ортопедия из моих гардеробов, — эти, значит, не подлинные. Не подлинные! Не подлинные!
ЕПИСКОП (показывая на горностай Судьи, на шелк своей мантии и т. п.). Кроличий мех, сатин, машинное кружево… вы думаете, мы всю жизнь будем довольствоваться подделкой?
КОРОЛЕВА (возмущенно). Но сегодня утром…
Она замолкает. Тихо, униженно входит Шеф полиции.
Жорж, не доверяй им!
ШЕФ ПОЛИЦИИ (принужденно улыбаясь). Я думаю, победа… мы победили… Я могу сесть?
Садится, обводит всех взглядом, как будто спрашивая.
ПОСЛАННИК (с иронией). Нет, никто еще не приходил. Никто еще не испытал желания раствориться в вашем чарующем образе.
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Значит, проекты, которые вы мне представили, малоэффективны. (Королеве.) Ничего? Никого?
КОРОЛЕВА (очень ласково, тоном, каким утешают ребенка). Никого. Хотя мы снова закрыли жалюзи. Мужчины должны прийти. Впрочем, аппарат на месте, и звонок нас оповестит.
ПОСЛАННИК (Шефу полиции). Мой утренний проект вам не понравился. Итак, ваш собственный образ преследует вас и должен преследовать мужчин.
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Неэффективен.
ПОСЛАННИК (показывая снимок). Красный плащ палача и топор. Я предложил малиновый цвет для мантии и стальной топор.
КОРОЛЕВА (раздраженно). Салон, так называемый Салон экзекуций. Уже представлен.
СУДЬЯ (любезно, обращаясь к Шефу полиции). Вас все-таки боятся.
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Я опасаюсь, что боятся, завидуют человеку, а не… (ищет слова) а не морщине, например, завитку волос или сигаре… плетке. Последний проект образа, который был мне представлен… я едва осмеливаюсь говорить вам о нем.
СУДЬЯ. Что… очень смелый?
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Очень, слишком. Я никогда не решусь рассказать вам. (Вдруг все-таки решается.) Господа, я вполне доверяю вашему мнению и вашей преданности. В конце концов, я хочу бороться с помощью смелых идей. Вот что: мне посоветовали появиться в форме гигантского фаллоса, огромного члена.
Три Фигуры и Королева потрясены.
КОРОЛЕВА. Жорж! Ты?
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Если мне предстоит символизировать нацию, твой бордель…
ПОСЛАННИК (Королеве). Оставьте, Мадам, это в духе времени.
СУДЬЯ. Фаллос? Большого размера? Вы хотите сказать, огромный?
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Моего роста.
СУДЬЯ. Это очень трудно осуществить.
ПОСЛАННИК. Не так уж трудно. Новая техника, наша резиновая промышленность могли бы производить великолепные изделия. Но меня беспокоит не это, а скорей… (Оборачиваясь к Епископу.) Что скажет Церковь?
ЕПИСКОП (после раздумья, пожимая плечами). Сегодня вечером ничего определенного сказать нельзя. Идея, конечно, смелая. (Шефу полиции.) Но если ваш случай безнадежен, мы должны рассмотреть вопрос. Потому что… это было бы опасное изображение, и если вам предстоит быть увековеченным в таком виде…