РОЖЕ. С каждой ночью.
РАБ. С каждой неделей.
ШЕФ ПОЛИЦИИ (в сторону). Мало. При некотором усилии…
ПОСЛАННИК (Шефу полиции). Тихо. Дайте мне довести роли до конца…
РОЖЕ. Мало… При некотором усилии…
РАБ (приходя в восторг). С радостью, Ваше Превосходительство. Вы так прекрасны. Так прекрасны, что я даже задумываюсь, сверкаете ли вы или воплощаете тьму самой черной ночи.
РОЖЕ. Не важно, ведь я реализуюсь лишь в реальности твоих слов.
РАБ (подбираясь к лестнице, ведущей наверх). У вас нет ни губ, ни глаз, ни ушей, вы — это один грохочущий рот, и в то же время — один притягивающий и бдительный глаз…
РОЖЕ. Ты-то видишь это… но другие, знают ли они?
Знает ли ночь? Смерть? Камни? Что говорят камни?
РАБ (продолжая отползать на животе и начиная так же ползком подниматься по лестнице). Камни говорят…
РОЖЕ. Ну, я слушаю?
РАБ (переставая ползти, повернувшись к зрителям). Цемент, связавший нас в твоей могиле…
ШЕФ ПОЛИЦИИ (повернувшись к зрителям, бьет себя в грудь, произносит с радостью). Камни со мной на «ты»!
РАБ (продолжает)…цемент замешан на слезах, слюне и крови. Глаза и руки каменщиков передали нам свою печаль. Мы — твои, только — твои.
Раб возобновляет свое восхождение.
РОЖЕ (все больше возбуждаясь). Все говорит обо мне! Все дышит мною и боготворит меня! Моя история была прожита для того, чтобы была записана, а потом прочитана еще одна славная страница. Прочтение ее — и есть самое главное.
Обнаружив вдруг, что Раб исчез, говорит, обращаясь к Кармен:
Но… куда он идет? Где он…
КАРМЕН. Петь гимны. Он возносится. Он расскажет… что поддерживал вас… и что…
РОЖЕ (беспокойно). Да, и что еще?.. Что он еще скажет?
КАРМЕН. Правду: что вы мертвы, вернее, что вы в постоянном умирании, и что ваш образ, как и ваше имя, множится до бесконечности.
РОЖЕ. Ему известно, что мой образ повсюду?
КАРМЕН. Вписанный, выбитый, внушенный страхом, он повсюду.
РОЖЕ. В ладонях докеров? В глазах мальчишек? На устах солдат? В войне?
КАРМЕН. Всюду.
ШЕФ ПОЛИЦИИ (в сторону). Значит, я выиграл?
КОРОЛЕВА (умиленно). Ты счастлив?
ШЕФ ПОЛИЦИИ. Ты хорошо сработала. Твой дом — совершенство.
РОЖЕ (обращаясь к Кармен). И в тюрьмах? И в морщинах стариков?
КАРМЕН. Да.
РОЖЕ. И в изгибах дорог?
КАРМЕН. Нельзя требовать невозможного.
Те же звуки, что и раньше: петух и наковальня.
Пора уходить, Месье. Сеанс окончен. Выход слева. Коридор… (Еще раз слышится звук удара о наковальню, на сей раз громче.) Слышите, нужно возвращаться… Что вы делаете?
РОЖЕ. Жизнь рядом и так далеко. Здесь все женщины прекрасны… Они только для того и служат, чтобы быть красивыми. В них можно погибнуть…
КАРМЕН (сухо). Да. В простонародье нас зовут шлюхами. Ну, пора возвращаться.
РОЖЕ. Чтобы идти куда? В жизнь? Взяться снова за свои дела, как говорится…
КАРМЕН (несколько обеспокоенно). Не знаю, чем вы занимаетесь, и не имею права интересоваться. Но вы должны уйти. Время истекло.
Удары молота о наковальню и другие звуки напоминают о внешних событиях: звук хлыста, шум мотора и т. п.
РОЖЕ. В твоем доме торопятся. Почему ты хочешь, чтобы я возвратился туда, откуда пришел?
КАРМЕН. Вам больше нечего делать…
РОЖЕ. Там? Да. Нечего. Здесь, впрочем, тоже, а там, в том, что ты называешь жизнью, все сдвинулось с места. Никакой правды нет… Ты знала Шанталь?
КАРМЕН (вдруг испугавшись). Уходите! Убирайтесь быстрей!
КОРОЛЕВА (возмущенно). Я не позволю, чтобы он разводил беспорядки в моих салонах! Кто подослал ко мне этого типа? После смуты всегда вылезает всякая шваль. Надеюсь, Кармен…
КАРМЕН (Роже). Уходите! Вы тоже не имеете права задавать мне вопросы. Вы знаете, что в борделях строгие порядки и что нас охраняет полиция.
РОЖЕ. Нет! Поскольку я представляю Шефа полиции и поскольку вы позволяете мне быть им здесь…
КАРМЕН (тащит его). Вы обезумели! Вы не первый вообразили, что добились власти… Пойдемте!