САИД (мрачно, опустив голову). И как всегда, я с синяком под глазом.
ЛЕЙЛА. Суп будет готов через полчаса.
Пауза.
Он будет пересолен.
Дальше они будут говорить в нарастающем темпе, словно желая освободиться.
САИД (жестко). Ты даже не спрашиваешь, почему я дрался, ты и так знаешь.
Пауза.
Однажды я собрал все, что сэкономил, подсчитал, прибавил все, включая мелочь…
ЛЕЙЛА (становясь вдруг очень серьезной). Замолчи, Саид.
САИД (продолжая все более злобно и быстро). …и я стал брать сверхурочные, лишние часы и дни, опять подсчитал: это немного дало. (Лейлу начинает трясти.)…Затем я огляделся, обошел всех отцов, имеющих дочерей. (Поет.) Их было много, много! Десятки, сотни, тысячи…
ЛЕЙЛА (продолжая дрожать и падая на колени). Прошу тебя, Саид, замолчи! Прошу тебя! Господь, умоляю Вас, заткните уши, не слушайте его!
САИД (переводя дыхание)…сотни тысяч, но все они просили еще денег, чтобы продать самую уродливую из оставшихся. И я отчаялся. Но о твоем отце я еще не хотел думать…
ЛЕЙЛА (плача у ног Саида). Саид, мой прекрасный Саид, замолчи! Господь, Господь мой, не слушайте его, он сделает Вам больно!
САИД …и наконец, я подумал о нем, и меня затопила доброта. Я должен был получить самую страшную, и это еще ничего по сравнению с моим горем, самую страшную, но самую дешевую, и теперь ежедневно я должен драться со всеми крестьянами, которые смеются надо мной. А когда я возвращаюсь домой после трудового дня, вместо того чтобы утешить меня, ты еще больше уродуешь себя своими слезами. (Лейла, согнувшись, почти ползет и удаляется в левую кули су.) Куда ты?
ЛЕЙЛА (не поднимаясь, не оборачиваясь). Высморкаться в саду, смыть сопли и слезы и утешиться в крапиве.
Выходит.
САИД (один. Разматывает обмотку и чешет ногу). Нужно сегодня поработать на стройке сарая Джелула. Чтобы заплатить ее отцу! Каждый день приходится драться. (Слышится курлыканье голубей.)… Да еще нужны бабки, бабки на бордель, на девок!
Очень медленно входит Мать. Склонившись, она несет в правой руке полное ведро воды. Она выпрямляется, когда видит, что Саид хочет помочь ей.
МАТЬ. Будем воздержанны. Иди до конца, пока хватит сил. А она пусть делает так же. Посмотрим.
Она ставит ведро.
САИД. Что она делает в крапиве? МАТЬ. Занимается фермой.
Слышно, как в кулисах Лейла имитирует крики обитателей воображаемого скотного двора. Мать хохочет, согнувшись, ее смех сливается с криками петухов и голубей. Начиная с последней реплики Саида, ширма пришла в движение и вдвигается влево, а справа выдвигается ширма четвертой картины.
Комментарии к третьей картине
На этот раз ширма появилась внезапно, слева (когда я говорю слева или справа, я имею в виду, что смотрю из зала, а не со сцены).
Песни птичьего двора должны звучать гармонично. Это не только куры, но и цыплята, собака, осел, т. е. в кулисах или за ширмой должны находиться актеры, воспроизводящие эти звуки.
Крики животных должны имитироваться хорошо, но смех также важен.
Этот смех — насмешка над криками животных, над Лейлой, над убожеством происходящего.
Когда зрители увидят Саида, с сумкой на плече, он будет всячески демонстрировать свое отвращение к Лейле и к птичьему двору, потом ему удастся подавить в себе это чувство и в нем появится фанфаронство. Он принимает позы самурая, победителя, старающегося запугать невидимого противника: он демонстрирует мускулы шеи, торс, зад, икры.
Мать в этой сцене грациозна, ее движения красивы.
Картина четвертая
Ширма из пяти створок представляет собой поле карликовых пальм. На ярко-голубом небе нарисовано круглое солнце.
Перед парапетом — красная тележка.
Одежда Xабиба: черные брюки, желтая рубашка, матерчатые белые туфли.
Саид: одет как обычно.
Сэр Гарольд: сорок пять лет. Его костюм — воплощение образа мужественного колонизатора: сапоги, пробковый шлем, перчатки, хлыст, бриджи. Он держит за поводья лошадь, которая должна быть в правой кулисе. Его облик также карикатурен: густые рыжие волосы, очень густые жесткие усы, красный подбородок, огромные веснушки и т. д. Он так же, как легионер из второй картины, должен быть на тридцатисантиметровых котурнах.