ЛЕЙЛА (непринужденно). Тогда в кутузку. С Саидом вместе. Ведь теперь мы должны ходить из деревни в деревню, так же, как из тюрьмы в тюрьму… С Саидом.
МАТЬ. С Саидом?.. (Угрожающе.) Я надеюсь, ты не будешь воровать для того, чтобы соединиться с Саидом?
ЛЕЙЛА (несмотря на чадру, отчетливо видна ее мимика). Почему бы и нет?
МАТЬ (грубо). Нет. Ты не осмелишься. А он, он тебя не хочет.
ЛЕЙЛА (непринужденно). О, успокойтесь, я ничуть не влюблена в вашего девственника!
Пауза.
Мне другое нужно.
МАТЬ (с интересом). А!.. У тебя есть что-то другое? Ты ведь не можешь никого иметь…
ЛЕЙЛА (со смехом). Да нет! Никого и ничего, ни Саида. (Важно.) Меня занимает одно большое дело.
МАТЬ. Чтобы вонять еще больше?
Лейла смеется и заканчивает рисовать часы.
МАТЬ (поднося свечку к часам). Очень красивые. Мрамор или галатит?
ЛЕЙЛА (с гордостью). Галатит.
В этот момент Лейла поворачивается к Матери спиной, а Мать в свою очередь поворачивается спиной к левой кулисе. Вдруг из левой кулисы выходит Жандарм. Он медленно приближается широкими осторожными шагами, озирается, но без удивления.
ЛЕЙЛА (делает реверанс, глядя вправо, то есть в сторону, противоположную от Жандарма). Это я — жена Саида, входите, Господин Жандарм.
Жандарм все еще осматривается. Видит часы, нарисованные на ширме.
ЖАНДАРМ. Так это вы. Вас видели, когда вы выходили из дома Сиди Бен Шейка. Вы отодвинули занавес из стекляруса, висящий над входом. Бусинки зазвенели… Ваше отражение видели в зеркале, когда вы убегали… Часов уже не было…
Пауза.
Это они!
МАТЬ. Часы всегда здесь были, муж привез мне их из Мобёжа.
ЖАНДАРМ (с подозрением). Когда?
МАТЬ (поднимаясь). Давно. Они уже давно здесь, эти часы. Представьте себе, когда Саид был совсем маленьким, он их полностью разобрал. Полностью. Все детальки, чтобы посмотреть, что там внутри, и все пружинки сложил на тарелку, он тогда был еще совсем маленький, и как раз я вернулась, давно это было, вы понимаете. Вернулась я от бакалейщика, и что я вижу на полу… (Делает гримасу.) Прямо как насекомые, которые собрались сматываться, колесики, звездочки, винтики, червячки, гвоздики, штучки какие-то, полно их там было, пружинки, селедки копченые, гаечки, сигаретки, самокатики…
Во время объяснения Матери Лейла продвигается к выходу, но Жандарм оборачивается и настигает ее.
ЖАНДАРМ (со злостью). Куда ты?
ЛЕЙЛА. Я хотела сбежать.
ЖАНДАРМ. Сбежать!.. Удрать!.. Свалить!.. Ноги унести!.. А со мной что тогда будет? Уволят. Меня уволят. Ты поэтому лыжи навострила? Чтобы меня начальник прищучил, да? Дрянь такая. А я-то обращался к тебе на «вы», как нас учат, вот идиот! Им там хорошо наверху, в их высших сферах, с этим «вы»! Хотел бы я на них посмотреть, когда они поближе с вами столкнутся, как мы, маленькие люди.
МАТЬ. Вы маленькие? Для нас вы не маленькие.
ЖАНДАРМ. Хорошо, что вы есть и что, таким образом, есть кто-то меньше нас, но если нам велят обращаться к вам на «вы», скоро мы станем еще меньше вас.
МАТЬ. Иногда вы можете для разнообразия говорить нам «ты».
ЖАНДАРМ. Тем более что так вам больше нравится, да? «Ты» звучит теплее, чем «вы», и защищает лучше, чем «вы». Хотя «ты» и защищает, «вы» иногда приносит пользу, я думаю.
МАТЬ. «Вы» можно говорить изредка, раз в четыре дня, а «ты» — все остальное время.
ЖАНДАРМ. Таково мое мнение. За основу берем «ты» и иногда вкрапляем «вы». Чтобы приучить вас. Все мы от этого выиграем, но если вдруг перейти на «вы», кому тогда говорить «ты»? В нашем кругу «ты» — это «ты» дружеское, а в отношениях между нами и вами «ты» из наших уст — слишком вялое.
МАТЬ. Правильно. Ваше «вы» удаляет вас от нас. «Ты» нам нравится, а «пожалуйста» не для нас.
ЛЕЙЛА. «Ты» — не то… То не тут… Вот не «вы»…
Она смеется. Мать смеется.
МАТЬ (подхватывает). Вы — того… мы — ту-ту… все — ку-ку…
Она смеется. Лейла смеется. Жандарм смеется.