Выбрать главу

Женщина и змий

Грядущий

1. Во мраке света познаю себя. Познав взыду к горнилу света.

2. Вы видите небо, вы знаете вечность. Они вечны, ибо не существуют.

3. Где хозяин мой? Я его не вижу. Только сущность моя дает знать о нем.

4. Где то, к чему я стремился с начала мира. Где то, о чем я думаю тьмы веков.

5. Оно впереди на одном и том же пространстве, ибо это пространство – нуль.

6. Бойтесь головни моей, о слепотствующие!

7. Когда я уходил – меня преследовали, когда я учил – меня проклинали; что же вы пищите, когда я бью вас.

8. Рабы! восхвалите господина своего, им же живы есть.

9. Тонкое трепетание нежных лепестков, как похоже ты на грохот огромной машины.

10. В пространстве тьмы тем я найду отдохновение, а пока живи.

11. Я видел солнце, но я не видел Бога. Что же мерило высшего?

12. Кругом меня свет. Ослепительный свет. Где же та темная точка, на которой отдохнут мои глаза.

Вячеслав Третьяков

На войну

В суматохе вокзала сдерживаются матери. Навзрыдно прощаются а тоске придушенной… Они сейчас пойдут на паперти И будут молиться о том, что разрушено.
Умерло небо в свечении вечера, Совсем как у Тютчева… «Милые, плакать действительно нечего! Прощайте! Всего наилучшего!»
Шинель слезла с худого плечика, – Лихорадит… Холодно… – Разве он похож на разведчика, – Голубь в канаве желобной!
«Мама не надо плакать, А не то, не то, я сам…» Слова врезаются как ножи в мякоть, А над крышею звезды хаосом.
Поезд выкрикнул истерически, Тормоза зашипели, зазвякали, Брызнул откуда-то луч электрический, И все безудержно заплакали.
А когда от поезда остался лишь запах, И звезды гадали по черной скатерти, – Под глазами появился синеватый бархат, И тихо стонали паперти…

Ф. Чартов

Дымный город

Стынуть дымы в мгле морозной, Безраздельны дым и мгла. Кто-то Медленный и Грозный Подымает купола…
Эшафоты воздвигает Над громадой крыш и труб, И медлительно качает Посинелый труп…
Идут стройными рядами Смутных ратников полки: Вьют, ревут знаменами… С мглой сливаются штыки…
Вся багряна даль за мглою, – Факел крови жизнь зажгла: Блещут кровью золотою, Дымно тая, купола…
Вот Он дымною колонной Сам над городом стоит: Окровавленной короной В дымным зареве блестит…
И Державный и Кровавый. Воскуряясь до небес, Город дымно-величавый В мгле развеял и… исчез…

От Федора Платова

Математика построений фраз

1. Подлежащее – неопределенная функция пространства и времени субстанций.

2. Сказуемое – определенная функция пространства и времени движения.

3. Сказуемое приведением неизвестных подлежащего к определенности.

4. Равенство подлежащего со сказуемым.

5. Определение, с ограничением функции определяемого, в даянии нового направления определяемому умножением на часть определяемого (определение).

6. Возведение определяемого в степень синекдохой.

7. Сказуемое интеграл по дополнениям и обстоятельствам.

8. Ограничение дополняемого дифференциалом функции дополнения и определения.

9. Обстоятельство времени – дифференциал по I.

10. Обстоятельство места – дифференциал по x, у, z.

11. Прочие обстоятельства – дифференциал по I, x, y, z.

12. Несколько сказуемых при подлежащем – интеграл главного.

13. Соединение подлежащих сложением.

14. Сравнение мнимое тождество восприятия.

15. Метафора в подставлении тождества.

16. Образ первой степени – сравнение, второй – сравнение сравнения.

В защиту художника

В августовской книжке «Русской Мысли» за 1915 г. напечатана статья г. С. Булгакова «Труп Красоты» – о картинах Пикассо – Всегда вообще получаются жалкие вещи, когда о художнике начинает писать человек, которому до живописи, как до Южного полюса, но статейка г. Булгакова – все же нечто вовсе особенное. Беззубое шамканье мистики; – рев цепного пса на вольного бегуна… – что делает безумец Пикассо, ах он бесстыдник: а посадить его в геенну огненную! Вот отец инквизитор начинает по своему инфернальному кодексу обвинение, – в картинах П. Пикассо найдена «некая черная благодать», ежели их повысить рядом с вещами Беато Анджелико, то они испепелятся, – о тащите же, братья – «лисицы», Пикассо in loco tormentorum! Но что толкает г. Булгакова на это обвинение? ах, дело просто, – у страшнейшего процесса над несчастным relaps'ом самая институточья подкладка. Это, видите ли, впечатления личные г. Булгакова от Пикассо! Скажите, какой импрессионизм! Милейший Иван Александрович, душка, – да давно ли вы поступили в инквизиторы? (Старый знакомый! – теперь все объясняется!) Громовое хрипение, шип змеиный, ладан и святая вода – ах г. Булгаков, чорт вовсе уж не так боится ладана, как вы думаете! О тишайшее болотце мистификаторских мистов, – о, грязнейшее обвинение художника! Вы боитесь, г. Булгаков, повесить к себе на ночь вещи Пикассо? Вы дрожите от ужаса перед прекрасной Reine Isabeau? – а не вам ли это ваш же облик кивает из под гениальных лессировок Пикассо?

Оставьте Пикассо, отец инквизитор! Мрак не перед вами, нет, – он укрыл серым пиджачком ваши же плечи; Пикассо здесь не причем. Труп Красоты зловонящий вы таскаете за собой! – не ложитесь спать с собой рядом – это будет много удачнее.

А. Юрлов

Федор Платов

Гор

1913. Opus 9. Sonate № 1.
Глава 1

1. Далекие сини. Все краснее и краснее они. И вот вылезает двурогое солнце. И сини – не сини, а кровь, и струится она от великого, а он выходить, – двурогий, кроваво-красный. Поднимается, струясь в голубые краски и желчь.

2. Гор, великий гор, стоит он и глядит на солнце великое, как оно восходить, и мысли вне гора: так восхожу я.

3. Я был язычником, но уверовал и отрекся от всего, что земное. Я преклонился перед лицом Его. Я бросил чувства свои, и они отошли от меня. И так я ученик Того, кто раньше меня.

4. И встает гор на колени и молится на восток, а на востоке поднимается светило великое. За гором: Я бросил сострадание мое и жалость мою и пошел за Тобою.