8 Злополучная стена, окончательно отгородившая ее от мира — имеется в виду разделение христианской церкви на католическую и православную.
9 Россия есть единственная среди всех древних и новых наций страна, где спокойствие общества не защищено смертною казнию — в России смертная казнь была отменена указами императрицы Елизаветы Петровны 1753—1754 гг. для всех вообще дел, но при Екатерине II снова введена за государственные преступления (Мирович, Пугачев). В действительности же она широко применялась вплоть до второй половины XIX века, т. к. нещадное наказание кнутом, запрещенное лишь указом 1808 г., а также практиковавшееся долго после того назначение плетей в громадном количестве или нескольких тысяч ударов шпицрутенами равносильно было засечению до смерти.
10 Коран (Алькоран, от арабского слова «чтение») — священная книга мусульман, составленная на основании изустных преданий и записей, сделанных учениками Магомета.
11 Оттоманы — собирательное название турецких султанов, данное по имени первого султана Османа I (1259—1326).
12 Конфуций (Кун-цзы) (ок. 551—479 до н. э.) —китайский мыслитель, основатель конфуцианства.
13 Богдыхан (Святой государь, великий царь) — официальный титул китайских императоров.
14 <. .) с той нацией, каковая сделалась одновременно и самым страшным орудием, и самой несчастной жертвой сей порчи — имеется в виду Франция и Великая Французская революция 1789 г.
125. ГРАФУ де BJIAKA
24 ДЕКАБРЯ 1811 г. (5 ЯНВАРЯ 1812 г.)
Кто бы мог подумать, любезнейший и дражайший друг, что я смогу столь скоро ответить на превосходное послание ваше от 28 октября! Тем не менее сие произошло и доставило мне живейшую радость. Со времени последнего моего письма здесь ничего нового, кроме побед графа Кутузова который просто божественно действовал противу тюрбанов2. О плодах сего вы уже знаете из газет. У нас немало удивлены тем, что до сих пор нет еще мира, ожидавшегося ко дню рождения Императора. Похоже, дело упирается в Сербию3. Полагаю, однако, все устроится, ибо турки совершенно повержены и не видят для себя никакого спасения. Шестнадцать тысяч янычар 4 положили оружие и сдались, случай анналах Полумесяца неслыханный, который свидетельствует о немощи и политической агонии. Несомненно, Наполеон будет изо всех сил интриговать, дабы оттянуть мир, но ведь турки теперь при последнем издыхании. К тому же они прекрасно понимают, кто теперь всеобщий враг5: у меня есть поразительные тому доказательства. Поэтому-то я и надеюсь на близкое завершение сей в равной мере безнравственной и недальновидной войны. Потомкам трудно будет понять, зачем пролилось столько крови и золота в сей отвратительной борьбе, когда висела на волоске судьба всего мира.
Что будет дальше? Сие мне неизвестно, и я даже не знаю, чего желать, ибо у меня нет для сего никаких убедительных резонов. Правда, армия в прекрасном состоянии, артиллерия многочисленна и великолепна и т. д. и т. д. Такова сторона вещественная, но где же душа? Присущий сей нации дух неверности, воровства и расточительности нимало не ослабел и жив по-прежнему. Императору все сие известно; более того, он уверен, что у него нет генералов, хотя в сем деле надобны пробы, ибо откуда же возьмутся генералы без войны?
| 13* |
| 195 |
Но есть и иные страшные затруднения. Во-первых, такого рода войну не должен вести сам монарх, да к тому же он при сей оказии взял бы с собою брата своего, который есть сущее бедствие для армии. Никогда король-солдат не сможет успешно сражаться с солдатом-королем. Причины сего многочисленны, и все они служат лишь к чести законного монарха, но здесь нет возможности углубляться в подробности. Ограничусь лишь тем, что золото не может переломить сталь. Более того, все будет бесполезно, пока не зародится во Франции дух отвержения Наполеона, а вне ее — желание низвергнуть его. Но где теперь то и другое? Французы ничего не любят, ни к чему не стремятся и даже ничего не знают. Дайте человеку с десятью тысячами пенсиона нового властителя, который увеличит оный до пятнадцати тысяч, и человек этот будет любить его на треть сильнее. А в остальном да здравствуют комическая опера и гастрономия! Дворянство, может быть, еще хуже остальных, и то же самое мы видим и у нас, ибо я скорее поручился бы перед Королем за второе сословие6, нежели за дворян
ство, но сие, к сожалению, есть дело совершенно естественное. Напрасно оглядываюсь я в свете по сторонам — нет ни единого благоприятного знака, ни одной головы, которая выделялась бы среди всех остальных, ни одного блестящего молодого человека, горящего тем непостижимым пламенем, кое светит для всех и объединяет все стремления. Никто из вашего круга, любезный Граф, не может претендовать на сию бессмертную славу. Ни один человек из тех, что следуют за своим Королем, не способен восстановить его на троне. Горькая и страшная истина, сжимающая мое сердце, но беспристрастность требует признать ее.