Я люблю латынь ничуть не меньше, чем немецкий язык, но все-таки время уже упущено. В твои лета я наизусть знал Вергилия 2 и его окружение, ибо тогда уже лет пять как занимался ими. Многие пытались изобрести легкие методы, но все они суть чистые заблуждения. Нет легких способов для изучения трудных предметов. Единственная метода состоит в том, чтобы запереть дверь, сказаться ушедшим из дома и работать. С тех пор, как во Франции нам стали внушать новые способы изучения древних языков, никто их уже не знает, но самое смешное то, что не знающие хотят непременно доказать пороки способов наших, то есть людей знающих. Как ты мне пишешь, Вольтер3 сказал (сам я ничего об этом не ведаю: никогда всего им написанного не читал, а уже лет тридцать не прочел ни единой строки), будто женщины способны ко всему, что и мужчины и т. п.; но это лишь комплимент какой-нибудь красавице или, скорее всего, одна из его ста одной тысячи глупостей. Истина прямо противоположна сему. Женщины ни в какой отрасли не сотворили ничего из ряда вон выходящего. Не они сочинили «Илиаду»4, «Энеиду»5 или «Освобожденный Иерусалим»6; не ими порождены Федра7, Ата- лия8, Родогуна9, ни тем паче «Мизантроп» 10 или Тартюф11; не они создали Пантеон12, собор Св. Петра 13, Венеру Медиций- скую 14, Аполлона Бельведерского 15 или Персея 16; они не написали «Книгу принципов» 17, ни «Рассуждение о всеобщей истории» 18, ни «Телемаха» 19 Они не изобрели ни алгебры, ни телескопа, ни очков, ни парового насоса, ни вязального станка и т. д.; но зато делают они нечто более великое сравнительно со всем этим: на их коленях образуется то, что есть самого лучшего во всем свете:
честный мужчина и порядочная женщина. Когда девица хорошо воспитана, послушна, скромна и набожна, она вырастит детей, которые будут похожи на нее, а это и есть величайшее в свете творение. Ежели не выйдет она замуж, то, обладая всеми сими внутренними достоинствами, она так или иначе принесет пользу окружающим. Что касается науки, то для женщин дело сие чрезвычайно опасное. Почти не бывало таких ученых дам, которые не были бы смешны или несчастны. Обычно наука представляет для них ту невеликую опасность, что они не нравятся ни мужчинам, ни женщинам: первые не желают уравниваться со слабым полом, а вторым неприятно быть превзойденными. Наука по самой природе своей любит выказывать себя, ибо все мы подвержены гордыне. Вот где опасность; ученая женщина может остаться безнаказанной лишь в том случае, если для сокрытия своих познаний прилагает она более сил, нежели мужчины к проявлению оных. В сем отношении, дитя мое, я не почитаю тебя сильной: голова у тебя горячая, а характер решительный; навряд ли ты способна прикусить язык, чтобы удержаться от показа литературной учености. Ты не можешь представить себе, сколько врагов сделал я в прежние времена лишь из-за одного желания знать больше, чем добрые мои аллоброги20. Но все-таки я был настоящим мужчиной, поелику впоследствии женился на твоей матери. Суди cgMg, что станется с той юной девой, которая захочет взобраться н;| треножник и вещать с него! Кокетку выдать замуж легче, нежели девицу ученую, ибо, чтобы жениться на сей последней, над0бно не иметь гордости, что само по себе вещь крайне редкая; а женитьба на кокетках — удел безумцев, коих превеликое множество. Вернейшее средство противу неудобств женской учености — это именно то самое пустословие, которое ты высмеиваешь. Тут уместно даже прибегнуть к притворству. Славный Галлер 21 как-то в Лозанне оказался по соседству с одной почтенной дамой из Берна, принадлежавшей к прекрасному семейству, но первейшей кривлякой. Разговор зашел о сладких пирогах, предмете в сей стране наиважнейшем. Дама сказала ему, что умеет делать четырнадцать сортов. Галлер же потребовал у нее подробностей и объяснений. Он терпеливо выслушал все до самого конца с совершеннейшим вниманием и полной серьезностью. Сенаторша была столь очарована ученостью и любезностию Галлера, что на первых же выборах двинула вперед всех своих кузенов, всю свою клику, все свое влияние и доставила ему такую должность, какой он никогда в жизни не увидел бы, не узнав столько о масле, яйцах, сахаре, миндальном тесте и пр. <...) А раз уж сам Галлер рассуждал о пирогах, почему бы и тебе, драгоценнейшее дитя мое, не поговорить о чулках и туфлях? И даже самой не заняться оными, дабы поучаствовать в каком-нибудь избрании? Здесь у меня есть одна знакомая дама, которая тратит на свои туалеты пятьсот тысяч франков в год,.хотя у нее уже внуки (каковые могли бы быть и у меня, ежели бы кто-нибудь пожелал помочь мне в сем деле). Она весьма мила и очень меня любит, не в обиду твоей матушке; правда, я вижу ее не реже, чем раз в полгода. Так вот, пришло ей в голову заняться вязанием. Конечно, связав чулок, она кидает его в окошко, чтобы позабавиться тем, как оный чулок под- бирют.