17 «Книга принципов» — по всей вероятности, имеется в виду трактат Исаака Ньютона «Philosophiae naturalis principia mathematica» (1687, в русской традиции — «Мачала»),
18 «Рассуждение о всеобщей истории» — книга французского историка и богослова Жака Бенина Боссюэ (1681).
19 «Телемак» — философско-утопический роман французского писателя и религиозного деятеля Фрасуа Фенелона «Приключения Телемака» (1699).
20 Аллоброги — кельтский народ, населявший в древности Савойю (здесь в пеоеносн,ом смысле).
21 Галлер, Альбрехт, фон (1708—1777)—швейцарский поэт и естествоиспытатель.
30 ОКТЯБРЯ (11 НОЯБРЯ) 1808 г.
<. .) А пока шведы воистину одержали победу над русскими, убив 16 (28) октября двадцатисемилетнего князя Михаила Долгорукого1, генерал-адъютанта, генерал-лейтенанта и пр.; смерть сия подобна Тюренновой2. После одного дела, когда шведы должны были отступить, стрельба прекратилась. В это время привезли пакет генералу Тучкову3, и князь сказал: «Здесь должны быть письма для меня» — и подъехал к курьеру, стоявшему на несколько шагов впереди. Но тут в последний раз выстрелила пушка, и ядро разорвало его пополам. Он был хорошим сыном, хорошим братом, умелым офицером и верным другом. Это великая потеря, которую чувствуют все, а убил сего храброго человека Коленкур. Раздраженный непреклонностью князя Михаила, он пожелал, чтобы его убрали. Император, не зная что делать, отправил князя в Финляндию, а дабы избежать возражений, в десять часов утра велел ему ехать тем же вечером.
Князь Михаил Долгорукий отправился с величайшим нежеланием и был убит. Останки его везут из Финляндии, чтобы с честью похоронить рядом с братом его, князем Петром4, также умершим в 27 лет, о котором я много писал вам в свое время. Итак, за одну неделю два торжества — похороны князя Михаила и бал, который устраивает гвардия в честь благополучного возвращения Его Императорского Величества; будут танцы, ужин не меньше, чем на 400 персон, комедия и балет. Самый последний офицер должен заплатить сто рублей, а ведь праздник обойдется в шестьдесят тысяч.
Церковь на Невском будет полна, как большая зала. Комедия, бал, похороны, глупейший фарс, надгробное слово и т. д.! Лишь бы двигаться, собираться вместе, говорить — все годится для дитяти, который зовется человеком и который отличается от истинного дитяти только утраченной невинностью. <. .)
Долгорукий Михаил Петрович (1780—1808)—князь. Командир Курлянд- ского драгунского полка. Убит в сражении при Иденсальми.
2 Смерть сия подобна Тюренновой — имеется в виду французский полководец XVII века маршал Анри де Тюрени, убитый ядром во время рекогносцировки.
3 Генерал Тучков — в русско-шведской войне 1808 г принимали участие три брата Тучковы: Николай (1761—1812), Павел (1776—1864) и Александр (1777—1812) Алексеевичи.
4 Долгорукий Петр Петрович (1777—1806) — князь. Генерал, приближенный к АлексгГндру I. В 1805 г. до и после битвы при Аустерлице вел переговоры с Наполеоном. Жозеф де Местр сказал о нем, что это «разбиватель окон, возомнивший. будто напугал этого мелкого коосиканского разбойника» (Driault Е. Austerlitz. Paris, 1912. P. 267).
82. КАВАЛЕРУ де РОССИ
10 (22) НОЯБРЯ 1808 г.
Г-н Кавалер,
Я запечатываю пакет, не имея еще возможности официально подтвердить бракосочетание Ее Императорского Высочества Великой Княжны Екатерины 1 с принцем Георгом2, младшим отпрыском Дома Гольштейн-Ольденбургского. Сегодня нет уже ни малейшего сомнения касательно сего замужества, хотя об оном пока и не объявлено. Высокое происхождение жениха не подлежит ни малейшему сомнению, ибо он Голымтейн, как и сам Император. Во всех прочих отношениях брак сей неравен, но это не делает его менее благоразумным или менее достойным для исполненной мудрости и благоволения Великой Княжны. Прежде всего, всякая принцесса, чье семейство пользуется ужасающей дружественностью Бонапарте, поступает весьма разумно, выходя замуж даже и несколько ниже законных своих притязаний, ибо кому ведомо, какие мысли могут родиться в необыкновенной его голове? Княжнна, должно быть, весьма удручена несчастной участью старших своих сестер 3, вышедших замуж в чужие края и скончавшихся во цвете лет. Неудивительно, что первейшее ее желание — не оставлять родителей своих и любезную свою Россию; Принц будет жить здесь, и, как вы понимаете, его ждет самое блестящее будущее. Наконец, я полагаю, что Принцессу сию, имеющую сердце, достойное высокого ее положения, нимало не заботит присоединение к Рейнскому Союзу 4 и посредством брака с каким-нибудь принцем, находящимся под великой рукой. Вот что я думаю и, как мне кажется, не ошибаюсь. Доброта и обходительность Великой Княжны несравненны. Будь я живописцем, прислал бы вам изображение ее глаз, дабы вы видели, сколько благая природа вместила в них ума и доброты. Что касается Принца, то здешние барышни находят его недостаточно милым, но полагаю, оно и весьма затруднительно рядом с такой невестой, и можно согласиться с барышнями, отнюдь не в обиду Принцу. При двух или трех беседах, каковые имел я с ним, он показался мне человеком умным и образованным. Он уже выказал себя на Ревельском генерал-губернаторстве, а сейчас все его силы употреблены для русского языка, и можно видеть, что он поставляет важнейшим своим делом преуспеть в новом отечестве. Какая судьба по сравнению со многими принцами! Вчера при дворе было торжество в честь дня рождения Его Императорского Высочества Великого Князя Михаила5. Отсутствовал получивший известие о смерти отца своего 6 Коленкур. Этим случай оказал ему услугу, ибо испанские известия заставляют шептаться весь свет, и, полагаю, французское посольство почувствовало это. Мы (то есть публика) не имеем ничего официального, однако, соображая различные обстоятельства и особливо слушая молчание, мне кажется весьма и весьма вероятным, что между 18 и 22 октября испанцы имели какой-то выдающийся успех7 Как, вы понимаете, люди благоразумные избегают публично обсуждать сей предмет, но поелику каждый имеет своих конфидентов и свой узкий круг, получается так, что только об этом и говорят. Никогда еще ни один другой народ не устраивал для всего света более великого зрелища. Не скрою от вас, что теперь посланники, противустоящие преобладающей силе, почти игнорируются, но, полагаю, нет нужды тревожиться сими внешними демонстрациями, кои суть всего лишь следствия принятой системы, за которую монарх никому не обязан отечтом. Кто лучше его самого может знать свое положение и то, что наиболее уместно в настоящее время? У политики есть свои правила и свои внешние формы, каковые не имеют ничего общего с личными чувствами. Я никогда не смогу поверить, чтобы добрый наш Император, не способный безосновательно обидеть даже ребенка, был бы искренним другом человека, который может ради удовлетворения своей страсти изничтожить целый народ или убить человека, как муху. <. .) А в ожидании вожделенных перемен я стараюсь показываться как можно меньше, сколь то дозволяют обстоятельства. Признаюсь даже, что ежели бы я мог, не манкируя правилами приличия, не ездить ко двору, я воздержался бы и от сего; к сожалению, это невозможно. Впрочем, придворные торжества и праздники сейчас достаточно редки, и, появляясь, можно не опасаться быть кому-либо неприятным.