5 Михаил Павлович (1798—1848)—великий князь. Четвертый сын императора Павла I. Военный деятель. Генерал-инспектор по инженерной части (1825). Главный начальник Пажеского и всех сухопутных кадетских корпусов. Участ
6 ник кампании 1814 г. В 1826—1828 гг. командовал гвардейским корпусом в русско-турецкой войне. С 1819 г. управлял артиллерийским ведомством.
7 Коленкур, Габриель Луи (1740—1808) —маркиз, граф. Отец Армана Огю- ста Луи Коленкура. Французский генерал. Сенатор (1805).
8 Между 18 и 22 октября испанцы имели какой-то выдающийся успех — предположение Жозефа де Местра не подтвердилось (см. письмо № 83).
s Знаменитая речь 25 октября — речь Наполеона 25 октября 1808 г. при открытии Законодательного Собрания, в которой, высоко оценив внутреннее и международное положение Франции, он, в частности, сказал: «В ближайшее время я уезжаю к своей армии, дабы с Божьей помощью короновать в Мадриде короля Испании и водрузить мои орлы на фортах Лиссабона» (Gazette Nationale, ou le Moniteur Universelle. 1808. 26 oct. P. 1182). После заключения 27 октября 1807 г. наступательного договора между Испанией и Францией против Португалии в Мадриде вспыхнуло народное восстание. 18 марта 1808 г. король Карл IV отрекся от престола в пользу инфанта Фердинанда, но вскоре объявил свое отречение вынужденным. Наполеон призвал обоих претендентов, отца и сына, в Байону, где Фердинанд отказался от короны, а Карл IV передал свои права Наполеону 6 июля королем был провозглашен Жозеф Бонапарт и 20 июля вступил в Мадрид, однако после нескольких поражений французов был вынужден оставить его. В ноябре Наполеон прибыл к армии и уже 4 декабря снова занял столицу, где утвердил на престоле своего брата.
9 Moniteir — «Gazette Nationale ou le Moniteur Universelle» («Национальная Газета, или Всеобщий Наблюдатель»), Официальная (с 1799) газета французского правительства. Издавалась в 1789—1869 гг.
83. КАВАЛЕРУ де РОССИ
16 (28) ДЕКАБРЯ 1808 г.
Г-н Кавалер,
Если мой нумер тринадцатый уже доставлен вам, вы, конечно, поняли, что назначен он был для почты, а следовательно, и для прочтения там. Впрочем, сущность его вполне соответствует истине, и я ничего не беру оттуда обратно. Могу лишь более откровенно сказать, что Принц Ольденбургский не отличается любезностью, но весьма благоразумен и повел себя как великий политик. Видя затруднительные для Великой Княжны обстоятельства, он воспользовался оными и предложил самого себя, заполучив истинно очаровательную женщину, необъятное приданое и великолепное положение; а коли случится пресечение старшей ветви его семейства, ничто не помешает ни ему, ни детям его возвратиться в свое герцогство. Теперь уже объявлено о сем бракосочетании, и по здешнему обычаю молодые не разлучаются ни на минуту. Впрочем, русские не выказывают каких-либо восторгов по случаю сей свадьбы, и мне приходилось слышать в свете довольно крепкие шутки на этот счет. <. .)
| 113 |
<. .) но где же министры? Где те головы, которые призваны ко всякого рода делам? Вот глубокая рана России. Как пи странно, наиболее заинтересованное лицо которое прекрасно ощущает оную и основывает всю свою политику на понимании того, что в его распоряжении нет талантов, ничего так не боится, как именно таланта, и не желает ни искать оных, дабы восполнить недостачу, ни терпеть их возле себя. Один из самых заслуженных министров, который теперь не у дел, спросил меня название сей болезни! Я предложил слово спиритофобия2, с которым он, смеясь, согласился. (. .)
Добавьте к сему, г-н Кавалер, презрение к собственной своей нации, которое вкоренилось в сердце Его Императорского Величества, и вы увидите, что навряд ли возможно представить себе худшее положение дел.
Дабы выйти из сего состояния, многие уповают лишь на азиатское средство. Не раз уже бледнел я, ибо представлялось, что мы совсем близко подошли к сему, и то же самое полагали люди более моего сведущие. Но я доверяю никогда не обманывавшему меня оракулу, и всякий раз, когда о сем заговаривал я с ним, он смеялся и отвечал одно и то же: «Не верьте, это невозможно». Причина же сего, каковую он не упоминал, но о коей я безошибочно догадывался, весьма неблагоприятна для русских. Он почитает их способными совершить преступление только ради собственной выгоды, но отнюдь не для блага государства. Он не прощает своей нации бесполезное преступление 11 марта 1801 года 3, ибо ему известно то, о чем я узнал совсем недавно и о чем Его Величество, быть может, еще не знает, а именно: главное лицо заговора 4 предлагало объявить о безумии и действовать законно, если только это слово приложимо ко всем этим ужасам. Он прибавил еще одну фразу, которая весьма поразила меня в устах человека ненабожного: «Царствование сие проклято, ибо началось оно. .» и т. д. Это совершенно справедливо. Более того, приняв в соображение сказанное выше, нельзя ни за что поручиться, поелику повышение налогов и пошлин, равно как и все прочие обстоятельства, вполне могут привести к личным интересам. Не доводя своих пророчеств до излишних подробностей, я ни на минуту не сомневаюсь, что захват Финляндии и все остальное, еще готовящееся в этом направлении, есть для России источник великой беды. Иногда говорят, будто узурпации приносят выгоды: однако же нет большего заблуждения. Посмотрите, к чему пришли высокие стороны раздела Польши, или Франция, помогавшая американскому бунту, или, наконец, та премилая птичка, которая вылетела с захваченной Корсики! Вы еще увидите, сколь дорого обойдется Баварии Тироль 5 и т. д. Будем же сохранять свое и брать лишь то, что дают. <. .)