Александр Георгиевич принц Ольденбургский (1810—1829)—сын принца Георга Ольденбургского и великой княжны Екатерины Павловны.
108. С. С. УВАРОВУ
26 НОЯБРЯ (8 ДЕКАБРЯ) 1810 г.
<...) Начало цивилизации вашей страны совпало, к несчастию, с самой постыдной эпохой человеческого духа. Отсюда и произошло то, что некоторые из ваших соотечественников стали невразумительно бормотать богохульства и что вообще вся система цивилизации оказалась сдвинутой со своих естественных основ. Вы призваны выполнить прекрасную миссию, и я надеюсь, вы ее выполните, провозглашая во всеуслышание добрые старые принципы и способствуя всеми силами внедрению в русских отвращения к преступным сумасбродствам прошлого века. <.. .> Но, ради Бога, будьте осторожны. С восемнадцатым веком нельзя вступать в сделки: лучше быть якобинцем', чем фейаном2, и лучше разделить печальную славу разрушителя, чем стать во весь рост между двумя вражескими армиями и служить и той и другой мишенью для пуль и издевательств. <...)
Уваров Сергей Семенович (1786—1855)—граф. Государственный деятель и ученый. Почетный член (1811) и президент (1818—1855) Академии наук. Автор работ по древнегреческой литературе и археологии. Попечитель С.-Петес бургского учебного округа (1811—1822). Товарищ министра (1832) и министр народного просвещения (1833—1849). Член литературного общества «Арзамас».
1 Якобинцы — члены Якобинского клуба в Париже, собиравшиеся в монастыре Св. Якова во время французской революции 1789 г. Оказали громадное влияние на ход революции и занимали крайнюю леворадикальную позицию Установили террористическое правление.
2 Фейаны (фельянты) — во время французской революции 1789 г. партия умеренных, получившая свое название от монастыря фейанов, где они собирались.
109. С. С. УВАРОВУ
2 (14) ДЕКАБРЯ 1810 г.
<...) Когда вы мне говорите: «Если бы вы захотели обратиться к источникам» и т. д., вы заставляете меня думать, что, по вашему мнению, я берусь судить о человеке, не зная его. Я знаю очень мало, но я никогда не говорю о том, чего я не знаю основательно. Никогда я не прочел книги, даже альманаха, без того, чтобы не сделать выписок1, так что, несмотря на мою абсолютную книжную нищету, я все же в состоянии цитировать слова и страницы из тех авторов, о которых говорю. Я читал немцев (по-немецки) меньше, чем других, потому что я принялся за них слишком поздно и не могу читать их свободно, но говорю только о тех, которых знаю, и это знание стоило мне тяжелого труда. <...)
Впрочем, никто больше меня не почитает немцев как ученых. Я восторгаюсь их точностью, их терпением, их глубиной, но я искренно сожалею, что эти прекрасные качества испорчены безбожным пирронизмом2, фальшивым энтузиазмом, духом парадоксальности и необузданной склонностью ко всему причудливому. <. .)
«Он читал много и систематически, с пером в руке, делая записи в лежащей рядом переплетенной книге: отрывков, которые представлялись ему достойными внимания, и тех мыслей, кои эти отрывки порождали у него самого; когда книга кончалась, он составлял перечень всего содержащегося в ней по азбучному порядку и начинал новую. Первый такой сборник относится к 1774 г., последний — к 1818-му. Это был целый арсенал памятных выписок и цитат, позволявший ему быстро найти нужного автора, главу и страницу» (из предисловия графа Родольфа де Местра к кн.: Lettres et opuscules inedits du comte Joseph de Maistre. Paris, 1851. Т. 1. P. XXI—XXII).
2 Пирронизм — то же, что и скептицизм (по имени основателя этого учения древнегреческого философа Пиррона).
110. КАВАЛЕРУ де РОССИ
7 (19) ДЕКАБРЯ 1810 г.
<. .) Охлаждение между двумя Императорами началось уже давно и мало-помалу нарастало вследствие тысяч всяких обстоятельств, неизвестных публике. Александр слишком осведомлен, чтобы не подозревать о замыслах и приуготовлениях другого, ведь для подобных вещей не нужно никаких доказательств. Наполеон не может смириться с самостоятельной Россией. Ему совершенно необходимо напасть на нее и покорить своей воле. Поэтому все сведущие люди, и прежде всего главные военачальники, уверены в неизбежности войны с Францией. Ежели таковая начнется, то у меня есть все основания ждать больших неудач. Пользуясь благоприятной оказией, должен я, к моему глубокому и великому сожалению, изложить вам сущность своих опасений.