– Конечно, сэр.
- Итак, джентльмены, что привело вас ко мне в столь поздний час?
- Я помощник инспектора Томас Берч, а это сержант Хантер. Не могли бы мы поговорить с вами в доме?
– Разумеется, если вы не боитесь крови и трупов.
Берч не ответил, а Хантер хмыкнул и пробасил:
– Трупами нас не удивить, сэр!
– Тогда, прошу, – сказал Гиббс, отступая на шаг и приглашая войти.
Томас вошел в дом первым, за ним последовал сержант.
- Ваше имя, - Берч достал из кармана смятый листок бумаги и начал читать, - профессор доктор Роберт Гиббс из Лондонского университета?
– Да. Это я. И я действительно преподаю в Лондонском университете и практикую дома. У меня есть лицензия на это.
– Понятно, – сказал Томас. – Мы ищем девочку лет восьми-десяти, а может быть, чуть старше. Кто-нибудь обращался к вам за помощью сегодня ночью или в течение дня, сэр?
– Нет. Этой ночью я спал, а днем принимал студентов.
– Здесь? – спросил Берч, указав на лабораторию.
– Да, здесь.
– Разрешите взглянуть?
- Прошу, - сказал Гиббс и отступил в сторону, пропуская Берча вперед. – На столе лежат трупы мужчин, с которыми мы работали, - предупредил Гиббс. - Вас интересуют человеческие трупы, инспектор?
Берч посмотрел на стол и понял, что под простыней лежали тела размером, превышающим размер ребенка.
– Хотите убедиться? - спросил Гиббс и, не дождавшись ответа, убрал ткань с лица Хоута.
Томас увидел худое, заросшее щетиной лицо с выцветшими глазами, неподвижно и мертвенно уставившимися в потолок. Но если бы доктор убрал простыню с трупа, лежащего рядом, он был бы крайне удивлен, потому что Нолан был еще жив. Он пришел в себя и, притворившись мертвым, затаился. Истекая кровью и стиснув зубы, Молчун невероятным усилием воли сдерживал боль и ждал, как зверь-подранок, когда,.. когда же доктор распрощается с полицией и останется один. Но Гиббс сдернул тряпку с лица Хоута, так что Нолану пришлось терпеть, терпеть и ждать, стараясь дышать как можно тише и неглубоко.
– Достаточно, - сказал Берч и отвернулся к шкафу, где пряталась Эмма. И если бы не шок, который он испытал от увиденного, то сразу обратил бы внимание на занавеску, слегка приподнятую над полом у окна, под которой отчетливо маячил маленький ботинок. Берчу потребовалось около пяти секунд, чтобы прийти в себя и спросить:
– У вас есть дети, доктор Гиббс?
– Нет, – ответил доктор. – Если это всё, прошу простить меня, джентльмены, но я хотел бы заняться собой. У меня ужасно болит голова.
– Да, конечно, - согласился Томас и задумался, не лжет ли ему этот доктор. Берч не знал, что делать в такой ситуации, но что-то подсказывало ему, что с доктором что-то не так. А пока ему лучше всего уйти, не подавая виду, и сообщить о своих сомнениях инспектору Бакеру. Но все, что оставалось, - это осмотреть дом. Возможно, Гиббс каким-то образом выдаст себя и подтвердит его догадку своим поведением. - Вы не возражаете, если мы осмотрим второй этаж? - спросил Берч.
– Пожалуйста, джентльмены. Смотрите где угодно, - Гибсс отнял руку от раны и взглянул на запёкшуюся кровь, а затем подошел к столу и открыл футляр с инструментами.
– Сержант, – обратился Берч к Хантеру. – Пойдемте со мной.
– Да, инспектор, – ответил Хантер, и они оба направились к лестнице, ведущей на второй этаж дома.
– Смелее, джентльмены! Мой дом к вашим услугам! - сказал Гиббс полицейским, поднимающимся по лестнице.
А Берч думал о ботинке. И теперь его мучил вопрос, почему он не спросил о нем доктора?
"- Нет, - тут же мысленно ответил он себе. - Ты поступил правильно, приятель. Так можно все испортить в спешке. Да, доктор что-то скрывает, но что? А кровь у него на голове и синяки на лице? Не похоже, что доктор настолько неуклюж, чтобы так пострадать при падении. Здесь что-то не так. Нужно срочно сообщить Бакеру обо всем...".