«Некто близкий заточил тебя в твоей собственной тюрьме, и ты нечаянно оказалась в мире между живыми снами и мертвыми. Но я могу помочь. Прикоснись к стене за твоей спиной. Не бойся, запретное не коснется тебя. Только так ты сможешь войти в мир своих воспоминаний.» — продолжало море шептать сладким голосом.
— Мои воспоминания? — Мария развернулась к стене. — Так я смогу вернуть их?
Никто не ответил. Море ждет. Глубина ждет.
— Если я верну их, что станет со мной? Кем я буду тогда? — прошептала девушка.
«Об этом я не скажу тебе. Ты сама должна все понять для себя.» — на этом море смолкло. Оно перестало петь.
Мария переступила через свои сомнения и приложила правую ладонь к стене.
Ее начало затягивать в некий темный омут, похожий на море позади. Он становился все глубже, а поток все неистовее. Она увидела что ее несет куда-то вниз. Все ниже и ниже во тьму.
Она на мгновение испугалась. Но затем, ее внимание привлекло нечто иное. Мягкое зелено-голубое сияние начало разливаться из темноты. Оно расступилось, открывая перед девушкой хрустальную чашу. В ней лежит овальный неоново-голубой апатит. Он и создает то самое странное сияние. И манит ее прикоснуться.
Она поддается его магии и берет чашу в руки. Камень неожиданно тает, будто льдинка от жара. И на дне чаши образуется полупрозрачная жидкость, того же цвета что и камень до этого.
Она прислоняет чашу к губам и выпивает ее содержимое до дна.
Все резко меркнет. А затем она слышит множество голосов.
Мария открывает глаза. Чудесное видение растаяло.
Она стоит внутри главного зала храма. Его огромное нутро полностью выточено из черно-желтого мрамора. Основа черная, а резные украшения, диковинные статуи, и монолитные скамьи, из золотого известняка. В правом боковом нефе закрыты двери десяти исповедален. В левом боковом нефе возвышаются огромные окна от каменного пола, и до резного потолка, с полукруглыми верхами. Их стекла-витражи описывают сцены из жизни девяти божеств тьмы, рожденных в «Чаше Ноктулиуса».
С потолка свисают три серебряные люстры, освещая пространство желто-белым светом.
И впереди, после алтарной преграды и трансепта, расположен величественный красный алтарь. Он пуст. Вокруг него стоят восемь подсвечников-столбов из белого золота. В них вставлены красные свечи. Они никогда не гаснут, и запрещено их тушить.
Наверху, над алтарем скрыт мраморный балкон, у края которого, стоит хор. Девочки лет десяти, одетые в простые белые одежды, уже поют приглашающую песнь.
Но вся эта величественная красота померкла и стала обыденной сразу, как только Мария увидела Сандальфона.
Он стоит между атриумом и центральным нефом, у одной из четырех колонн. К нему по очереди подходят горожане, приветствуя его. Он с миролюбивой улыбкой приглашает их войти. Выслушивает их сомнения и жалобы. И говорит что сегодняшняя служба утешит их сердца, а «Белый эликсир» исцелит раны и излечит болезни.
Мария смотрит на него. Он кажется ей слишком красивым. Мужественным. В его взгляде она видит тайну, которая манит ее к себе.
Он одет в белую альбу, поверх которой носит далматику расшитую золотым замысловатым узором. На том слое одеяния еще один — мантилетта бордового цвета. Его руки спрятаны в белые перчатки. Ноги скрыты белыми туфлями.
Сандальфон отпускает одного из прихожан, и случайно поднимает в ее сторону взгляд.
Она приветливо улыбается, ощущая как ее бросило в жар.
Он кивает ей приветливо, но не отводит глаз, остановившись только на ней.
Их гляделки продолжались несколько секунд, но кое-кто все-таки это заметил. То была Техиру, жена Сандальфона. Она тяжело вздохнула, и грустно улыбнувшись, прошла к одной из скамеек, устало опустившись на нее. Странные мысли как пузырьки всколыхнулись в ее изможденном сознании.
Ее сердце сжалось. Она вынула молитвенник, подаренный ей мужем, и открыв на странице с молитвой об утешении сомнений, начала мысленно молиться.
Мария наконец осмелилась и подошла с Дельгадо старшему.
— Рад что ты пришла! — воодушевленно произнес он.
— А Михаэль? Он придет? — занервничала она. Ей начало казаться что она поступает не правильно, ей здесь не место.
— Он отказался. Сказал что у него планы на этот вечер. — Признался Сандальфон, вспоминая беседу с сыном перед служением.
Ее удивил его ответ. Обычно Михаэль всегда приходил в храм, слушая проповеди отца. Кроме него там присутствовали: Катерина, и Аннаэль, и Анселм, и Техиру.