Я случайно задел ногой стул, на котором сидел дальнобойщик и извинился. Бородатый мужик крепкого телосложения только бросил в меня рассерженный взгляд, но ничего не ответил. Почти за каждым столиком сидели такие же дальнобойщики с напарниками.
В самом углу засела шумная компания. Как только мы вошли, я сразу обратил на них внимание. Парни за тем столиком что-то бурно обсуждали, их было слышно даже снаружи, когда мы подходили к кафе. Играла музыка, какой-то русский шансон, но их голоса перекрывали ее. Когда колокольчик предательски зазвенел, они обратили на нас внимание. Все разом обернулись.
Я инстинктивно посмотрел в их сторону. В глаза бросился здоровый лысый бугай в спортивной куртке, а рядом с ним худощавый парень с бейсболкой на голове. Под ложечкой засосало, внутри все сжалось и стало трудно дышать.
Увидев Лену, они засвистели. А у меня ноги словно стали ватными. Он оглядел бар, и с ужасом понял — Лена была здесь единственной девушкой. К горлу подступил комок, я взял Лену за руку и быстро сказал:
— Может, всё-таки поедем? Уверен, мы уже близко, — а мы с тобой одни, легкая добыча, но этого я ей не сказал.
— Артур, ты чего, этих сопляков испугался? Ну, ты даешь. Нормальная мужская реакция, увидели бабу, что сделаешь. Пошли, — она осторожно убрала свою руку, улыбнулась, и направилась к барной стойке.
Вместо бармена, стояла грузная женщина в фартуке с аляпистыми цветочками. У нее на голове был настоящий атомный взрыв — светлые волосы у корней отрасли, и в полумраке казалось, что пышная черная шевелюра живет собственной жизнью. Она чем-то напоминала ожившую цветную капусту или брокколи.
Недалеко от нее стоял мужчина, в грязной рубашке и с большой бородой. Он с усердием тер пивную кружку, и я обратил внимание на обручальное кольцо на его пальце. Скорее всего, это был муж этой женщины-брокколи, но на ее толстых пальцах не было ни одного кольца. Из всех украшений у нее были только массивные серьги с огромными топазами посередине. Они были такими тяжелыми, что оттягивали мочки ушей.
Пока мы шли к барной стойке, женщина успела сделать мужчине несколько громких замечаний, а он в ответ только огрызался и продолжал заниматься своим делом.
— Простите, — сказала Лена, когда мы подошли, но женщина не обратила на нее внимания. Она продолжала с усердием отчитывать мужчину, обзывая его самыми бранными ругательствами. Многие из них я слышал впервые в жизни. На заднем фоне заиграл «Владимирский централ» Игоря Круга. Лена стояла улыбаясь, смущенная тем, что ее игнорируют. Она попыталась позвать женщину еще несколько раз, но та даже не обернулась. Она наоборот отвернулась от стойки, и оперевшись на правый бок, продолжала пилить мужика. Не в силах больше терпеть ее воплей и противную музыку, я обошел Лену и подошел к барменше с другой стороны.
— Женщина! — заорал я и помахал у нее перед лицом. Женщина подскочила от неожиданности и уменьшила звук у старого магнитофона. В кафе наступила тишина, а потом кто-то громко заржал. Мне что-то крикнули, но я не расслышал. Или не хотел слышать.
Брокколи повернулась ко мне и расплылась в улыбке. У нее на зубах остались следы красной помады, а посередине застряла петрушка. Мне стало неловко, поэтому я отступил назад. Я не мог не смотреть на ее зубы, а Лена кажется не обратила не это внимание.
— Да? — спросила брокколи, — что такое, столик?
— Мы заблудились, — начала Лена, — ехали в «Надежду», ну знаете, санаторий в Тольятти. И похоже поворот пропустили или не туда свернули, — она выдержала короткую паузу обдумывая ответ. — Вроде ехали по московскому шоссе по прямой, но никак не доедем, — Лена достала карту, чтобы показать женщине наш путь, но та резко отреагировала замахав руками. Выражение на ее лице снова изменилось, она потеряла интерес и повернулась к мужчине.
— Ой нет-нет, я вам в этом не помощник. Сейчас, Паша! — она так громко крикнула, что мужчина за столиком от неожиданности поперхнулся, а тот самый Паша чуть не выронил кружку, которую натирал до блеска. Она меня переплюнула по громкости. Интересно, если долго тереть кружку, можно ли в ней протереть дыру?
— Да что ты орешь! — гаркнул он в ответ раздраженно, но потом смягчился, увидев Лену, — Здесь я, — ответил он улыбаясь почти беззубым ртом, — Что случилось? — он бросил полотенце на стойку, но с кружкой не расстался, словно она приросла к его руке, и подошел к нам. — Что, заблудились?