Забыв про голод и боль, юная терианка одной рукой прокладывала себе путь к спасению, пускай и призрачному. Вскоре, от удара о попавшийся камень, кинжал сломался. Стелла отбросила сломанное у самой рукояти оружие, оно стало бесполезным. Она могла бы вернуться и поискать другой нож или ещё что-то у какого-нибудь покойника, но найти в темноте нужную вещь было нелегко, на это могло уйти много времени. В эту пропасть вооружённых людей падало не так уж и много, скорее всего ими являлись неосторожные охранники Башни. Стелле не хотелось идти назад и в темноте искать трупы, что было само по себе очень неприятно.
Недолго думая, она вытащила из ножен свой стилет и грустно улыбнулась. Это дорогое фамильное оружие много веков носили короли Теры. Теперь же оно должно рыть землю, спасая жизнь своей незадачливой обладательнице, или быть похороненным здесь с ней. Никто из её предков, наверное, не ожидал столь бесславного конца у древнего стилета. Но в данных обстоятельствах выбирать не приходилось, и Стелла вновь принялась за работу. Этот ход был её единственным шансом на спасение. Свалившись в пропасть, юная терианка пришла в отчаяние, но, обнаружив этот тоннель, она обрела веру в то, что выберется из этой могилы.
Прокладывая ход, Стелла не видела конца своим трудам и всё чаще задумывалась над тем, что, возможно, как и многие другие, она умрет здесь, что ей уже никто не поможет, и удача, сопутствовавшая ей, навсегда оставила её. Отчаяние сменялась надеждой, надежда сменялась отчаянием, но упорство оставалось.
Вернувшаяся работоспособность правой руки намекнула на то, что переломы срослись. Голубая кровь делала своё дело, пусть и медленнее, чем обычно, ведь не было ни еды, ни нормальной воды. Сколько же времени уже прошло тут? На этот вопрос Стелла не могла ответить – её часы исчерпали запас энергии и перестали работать.
Стелла продолжала трудиться и не бросала работу, не зависимо от своего настроения, менявшегося каждый час, каждую минуту. Она почти не отдыхала, но изредка ложилась подремать. Время – это всё, что у неё осталось, оно было дорого. И терианка знала это, она старалась делать ход как можно круче, но, чтобы не спровоцировать обвал. Воздух плохо проникал в эту нору, и Стелла всё чаще стала отдыхать, от недостатка воздуха она быстро утомлялась.
Решив в очередной раз сделать передышку, Стелла легла на землю. Вдруг с новой волной осознания реальности, ей показалось, что она уже погребена в могиле и никогда не увидит света. Да и на что ей надеяться? У неё есть только необоснованные мечты. Там, наверху, её давно считают погибшей. А исправность последнего стимулятора времени – под большим вопросом.
Закрыв глаза, Стелла подумал о Тибо. Бедный пёс, вероятно, был в отчаянии, и Стелла заснула с мыслями о нём…
…Непроглядная темнота растворилась, и Стелла увидела солнечный свет. Она непостижимым образом прошла к этому свету сквозь толщу земли и скал, и сейчас легко перелетела через пропасть к Башне Отверженных. Кругом стояли дозорные, но они не увидели Стеллу, идущую по лестнице. Терианка поднялась на четвёртый этаж и нашла нужную камеру. К своему удивлению, Стелла легко прошла сквозь стену. Она увидела тут Тома, Артура, Рэма и ещё двух незнакомых ей мужчин. Все имели невесёлые лица и Стеллу тоже не видели. В углу на подстилке лежал похудевший Тибо. Стелла приблизилась к нему и позвала по имени. Тибо вздрогнул, открыл глаза и … он её увидел!
– Я жива, Тибо. Жди меня! – произнесла Стелла, вложив все силы и желание, чтобы донести свои слова до верного существа.
Пёс радостно гавкнул, а в его вспыхнувших глазах появились надежда и успокоение.
Стелла протянула правую руку, чтобы погладить Тибо, но почувствовала боль. Это произошло в ту минуту, когда Рэм заметил странное поведение собаки и спросил, не сошёл ли он с ума. Разве могли пятеро узников знать, что Тибо видел душу терианки, явившуюся ему?
Острая боль от движения рукой вернула Стеллу к реальности, и она с криком проснулась. Вокруг неё снова была могильная темнота и удушающе-тяжёлый спёртый воздух. Но увиденный свет, пусть и во сне, зажёг в Стелле непреодолимое желание увидеть солнце, помочь Тибо и остальным. Сдаваться, пусть даже в таких бесперспективных обстоятельствах – просто преступление. Ведь в конце концов, это её вина, что она тут оказалась.