Лемурийцы оставались невозмутимыми и равнодушными, пока дело касалось только мужчин из Группы Риска. Видя, что и ей не избежать этой участи, Стелла как могла долго пряталась за их спины, но пришла и её очередь. Сопротивление было бесполезно и терианка, похолодев от страха, дала вогнать себе в руку злополучную иглу. Как только в прозрачной трубке потекла голубая кровь, в ту же минуту лемурийцев как молнией поразило. Сначала они на секунду остолбенели, затем издали крик изумления и непонимания. Они в замешательстве смотрели на ярко-голубую кровь и оживлённо переговаривались и жестикулировали, позабыв вытащить иглу из руки сверхисследовательницы. Эмоции некоторых буквально зашкаливали, выдавая и удивление, и смятение.
Стелла резко выдернула из своей вены иглу и вырвалась из рук лемурийцев. Она посмотрела на своих современников в поисках защиты. Они видели, что Стелла не на шутку испугана этой эмоциональной вспышкой лемурийцев, и, осторожно подойдя ближе, окружили её на всякий случай. Все трое без слов поняли выразительный взгляд терианки и одновременно с этим осознали, что теперь судьба Стеллы непредсказуема. Неизвестно, как лемурийцы отнесутся к тому, что её кровь голубая, а не красная. Объяснить им, что они из будущего очень сложно, а то, что они ещё и с других планет – вообще почти не реально. Душа Стеллы ушла в пятки, а лемурийцы тем временем смотрели то на неё, то на прибор, который без сомнения выдал что-то из ряда вон выходящее.
– Не бойся, Стелла, – негромко сказал Артур, не спуская глаз с обсуждавших открытие лемурийцев. – Ты можешь в любую минуту перенестись в будущее, ведь на тебе стимулятор времени. Просто помни об этом и не паникуй.
Она утвердительно кивнула и немного успокоилась.
Понадобилось некоторое время, пока лемурийцы угомонились и пришли к какому-то решению. Лоус что-то крикнул своим людям, находившимся у лодок, куда уже сложили золото и шкуры животных. Затем он предложил знаком Группе Риска следовать за ним. Пришельцев из будущего усадили в одну из лодок, куда, кроме гребцов вошли Лоус и ещё несколько человек.
Лодка подплыла к самому большому паруснику. Взойдя на борт, лемурийцы начали поднимать паруса, готовясь в путь.
– Пока всё хорошо, – подвел итог Том.
– Эти люди не выглядят ни людоедами, ни глупцами, – произнёс Артур. – Пока общий язык с ними найти не удалось, но, по крайней мере, нас не убили сразу, и мы будем на одном корабле.
– Знать бы их планы насчёт нас, – вздохнула безрадостно всё ещё напуганная Стелла, интуитивно держась поближе к Тибо.
Парусник был сотню метров длиной. Выглядел надёжным и крепким, построенным весьма умело. Остальные четыре парусника имели меньшие размеры и не столь дорогую отделку. Их строили для дальних путешествий и долгих. Ближе к корме большого парусника, как и на других, находилось строение, вмещавшее в себя что-то вроде кают. В трюм вёл большой люк, надёжно закрывавшийся.
Рабов, исполнявших до этого роль гребцов, загнали в трюмы. Как только подняли паруса, к Группе Риска подошли лемурийцы. Они разделили их: Артура, Тома и Рэма отправили в трюм к рабам, а Стеллу и Тибо, который дал понять, что не покинет хозяйку ни при каких обстоятельствах, отвели в каюты.
Терианке предоставили две просторные комнаты, отдельные от других помещений. Они очень тщательно запирались снаружи и имели маленькие окна. После дней, проведённых в пещерах, а то и просто под открытым небом, тут казалось очень уютно. Несмотря на видимый комфорт, Стелла догадалась, что её тут держать будут не как гостью.
Вскоре кто-то вошёл и Стелла, осматривавшая свои апартаменты, оглянулась. Перед ней стоял мальчик лет десяти-двенадцати. Абсолютно чёрный, он был одет в тёмно-синие шаровары и скромного вида сандалии. Испуганно посмотрев на Стеллу, он поклонился.
Терианка улыбнулась этому малышу и он, набравшись храбрости, указал на себя пальцем и сказал:
– Аркс.
6. На паруснике.
С удобством устроившись на паруснике, Стелла, охраняемая днём и ночью Тибо, ждала развития дальнейших событий с терпением и выдержкой. Убедившись, что прямой угрозы для её жизни сейчас не существует, она успокоилась. К ней вернулись хладнокровие и беспечность, и даже появилась некоторая лень, вызванная бездеятельностью. Через пару дней она вообще расслабилась, ведь бессмысленно что-то делать, если изменить пока ничего нельзя.