Глаза Суау горели яростью, как два готовых к извержению вулкана.
Стелла хранила молчание, не зная, что сказать. Она выглядела уставшей, на глаза навернулись не прошеные слёзы.
– Твоя наглость переходит все границы! – продолжала разозлённая королева. – Я даю тебе самое лучшее для жизни во дворце, а ты так меня отблагодарила? Что ты себе позволяешь?!
Терианка смотрела на неё изумлёнными глазами, в которых застыли слёзы. Нет, она не позволит себе плакать в присутствии врага, как бы больно ни было. Стелла безропотно снесла обиду: возмущаться всё равно бесполезно.
– Никто не удостаивался много лет такой чести, как ты. А ты этого, похоже, не ценишь, относишься ко всему пренебрежительно. Можно ведь улыбаться и смотреть на всех не с таким равнодушно-кислым видом. Хоть иногда бы вставала и кланялась гостям. Сидишь неподвижно, как кукла, так ещё и уснуть посмела!
Выслушивая этот выговор, Стелла продолжала молчать. Она приготовилась вытерпеть многое, ей нечего было ответить сейчас королеве.
– Твои выходки надоели мне! Ты ведёшь себя хуже ребёнка. Мои подданные приходят посмотреть на тебя, невиданное в наших краях чудо, а ты неуважительно относишься к ним, и даже пошевелиться не хочешь! С таким же успехом, я им могла бы показывать труп.
Королева Суау была вне себя от злости. Она не предполагала, что новая игрушка будет такой пассивной и полуживой.
Пройдясь туда-сюда по комнате, и до сих пор и слова не услышав от терианки, она, немного подумав, заявила:
– Я заставлю тебя изменить поведение. Поверь, у меня для этого есть много способов.
Это прозвучало как угроза.
Стелла насторожилась, но и вида не подала, что боится. Она упрямо молчала.
– Мои гости хотят видеть живого человека, а не апатичную и неподвижную куклу. И завтра всё изменится. А теперь ступай к себе и не показывайся мне сегодня на глаза.
Терианка, всё так же храня молчание, слегка поклонилась и тихо вышла. Она не то, что сегодня, она бы с радостью не видела больше королеву до конца дней своих.
Оказавшись в своих комнатах, Стелла, находившаяся в самом дурном расположении духа, дала выход своим чувствам. Она стремительно вошла в гостиную и с яростью отшвырнула веер, который держала в руках.
– Уходите, сегодня занятий не будет! – рявкнула Стелла, и так посмотрела на учителя, что тот почёл за лучшее удалиться.
Он убежал так поспешно, будто на него могли натравить собаку.
Аркс и Озза недоумевающе и удивлённо переглянулись, не зная, чему приписать это поведение Стеллы.
Дотошный в прилежании, Тибо поднял веер и принёс его хозяйке, требуя, чтобы она положила его на место.
– Только твоих наставлений не хватало! Избавь меня от своих поучений, бюрократ несчастный! Разве ты можешь понять меня? Ты бы лучше за собой следил. Посмотри, как разъелся, скоро в двери не влезешь! – отчитала Стелла собаку, а затем взяла веер и снова зашвырнула его подальше.
Аркс и Озза не на шутку перепугались. Обычно Стелла, спокойная и уравновешенная, не вела себя так, а сейчас она сорвала своё раздражение даже на любимой собаке. Надо признать, что Тибо и правда пришлась по вкусу лемурийская кухня, и он изрядно потяжелел, хоть и не утратил прежней грации.
– Что случилось, госпожа? – знаками осмелилась спросить Озза.
– Ведь вся беда не в том, что Тибет потолстел, – добавил Аркс.
– Да, конечно, – успокаиваясь, ответила Стелла. – Просто я уже целую неделю играю роль, которая мне противна. Я стала игрушкой в руках Суау, но ни на шаг не продвинулась к Грете. Мне надоело, что меня показывают, как диковинного зверя. Я всё терплю ради того, чтобы выполнить задание. А между тем, королева задаривает меня подарками, но до сих пор не разрешает покидать дворец. Я устала ждать, это может продлиться ещё очень долго. Нельзя и дальше рассчитывать на судьбу и милости Суау. Каждый прожитый день может стать для Греты или кого-то из нас последним, поэтому медлить дальше просто непростительно. В конце концов, моя работа связана с риском, и я на него пойду.