– Да читай же! Тут всё написано!
Рука с факелом осветила снова узор на бортике антара. Стелла по-прежнему смотрела на это, как баран на новые ворота. Настала очередь Рэма начать сердиться.
– Что читать? – спросила Стелла, она не видела ни одной знакомой буквы или иероглифа.
– Вот это! – теряя терпение, снова указал на узор Рэм.
Стелла, начиная о чём-то догадываться, неуверенно спросила:
– Это письменность?
– Ну конечно! Ну, наконец-то! – воскликнул Рэм.
– Это не лемурийский язык, – Стелла пришла в замешательство.
– Разумеется нет.
– Я его не знаю. Никогда такого не видела.
Это признание растерянной терианки открыло Рэму глаза, и он всё понял.
– Прости, Стелла. Я думал, ты знаешь этот язык.
– Мне известны десятки языков, но мёртвые языки меня не столь интересовали, я их почти не учила.
– Это не мёртвый язык, – глухо возразил Рэм, удручённо покачав головой.
Чёрные глаза Стеллы округлились от удивления:
– И ты его знаешь?
– Да… Это язык планеты… – Рэм умолк, не договорив.
– Какой планеты? – теперь не могла уже успокоиться Стелла.
– Моей планеты, моей родины.
– Что?! Зэргравера??
Рэм утвердительно кивнул.
Стелла остолбенела и вновь перевела взгляд с врача на картину и обратно, потом спросила:
– И ты можешь это прочесть?
– Конечно, я уже это прочёл. Я заметил надпись ещё в первый день своего пребывания здесь. И потому искал тебя. Я в смятении, – признался Рэм.
– Что там написано? – Стелла теперь сама чуть ли не лихорадочно всматривалась в странный узор на картине.
– Здесь видны только две фразы. Первая: «Рэм, брось камень в пропасть». Вторая: «Стелла, мужайся».
– И всё? – спросила терианка. – Что за нелепица?
– Я и сам не знаю. Поэтому и искал тебя. Мне нужен твой совет.
– Ты уверен, что это не случайность? – усомнилась терианка. – Ты ничего не напутал? Может неправильно прочёл? Вдруг эта замысловатая роспись всего лишь напоминает письменность зэрграверян?
– Нет, это не случайность. Всё чётко выведено до последней завитушки и точки. Я тоже глазам своим не поверил, поэтому осмотрел королевский антар.
– И?
– На его правом бортике точно такая же надпись, как под копирку.
– Ты сказал, что здесь только две фразы. Есть ещё и другие?
– Да. Здесь изображён один бок антара. Но есть и другой, который художник не рисовал.
– Что там?
– Ещё одно предложение: «Только не останавливайтесь и не разлучайтесь, и вы вернётесь».
– Что всё это может значить?
– Не знаю, Стелла, не знаю…Но как-то странно всё это. Кто мог нарисовать эту картину, а она очень старая, да ещё и написать то, что, как оказывается, могу прочесть только я? Заметь: ни ты, ни Артур, ни Том, ни другие, а только я. Даже ты этого не знаешь, и для лемурийцев это послание – тайна.
Стелла, не сводя глаз с картины, попятилась от неё.
– Рэм, мне страшно…
Умоляюще посмотрев на врача, девушка, побледнев, прошептала:
– Скажи, что ты пошутил.
– Какие шутки, Стелла? Кто-то точно что-то от нас хочет.
– Но чего и зачем? Как?!..
– Надо разобраться, но у меня в голове всё не умещается. Почему я должен кинуть этот камень в пропасть? Зачем? Какой смысл? – недоумевал зэрграверянин.
– Ты точно перевёл? Ничего не перепутал?
– Мой родной язык сложен, – признался Рэм. – Но я знаю его с детства и… что теперь секретничать, я не многое выдам, если скажу, что я сирота, близких у меня нет. Как ты знаешь, Зэргравер погиб, и моя раса рассеяна по всему Объединению Планет Млечного Пути. Вот только язык своей родины я не забуду никогда. Но смысл, точный смысл этого послания, именно таков. Камень, правда, тут подразумевается не совсем обычный.
– А какой? – ухватилась за эту зацепку Стелла.
– Светящийся. Возможно, один из тех, что лежат на площадке антаров. Они специально выкрашены какой-то фосфоресцирующей краской. Ими обозначена граница у края площадки, чтобы никто в темноте не свалился с обрыва и антары знали, где садиться. Вот один из этих камней, похоже, я и должен сбросить в пропасть.