Королева вернулась во дворец тоже не в лучшем настроении. Не все её планы воплотились так, как она того хотела.
Во-первых, не удалось поймать её двоюродного брата: охрана его упустила. А значит, заговор ещё не уничтожен в корне.
Во-вторых, тяжело ранили Хамиям, что никак не входило в намерения Суау. Да и рекфена так и не показала своё таинственное оружие. Может, его и правда у неё нет?
Отменив все второстепенные аудиенции, королева Суау уединилась в своих комнатах. Она не хотела видеть сейчас придворных с их наигранной услужливостью, служанок, вечно трепещущих перед ней, и тем более раненую Хамиям. Суау не выносила вида крови и ран.
Только всё обдумав и обретя хладнокровие, королева велела позвать Веенчера, чтобы узнать последние новости.
– Да, сын вашего дяди действительно был в Низале, – подтвердил Веенчер.
– Я так и знала.
– Вам не стоит беспокоиться, ваше величество. Этот заговор вряд ли разгорится с новой силой.
– Почему его упустили? Кто ему помогал? – допытывалась Суау.
– Мы пока это не выяснили.
– А ночной возмутитель спокойствия, кто он?
– Не знаем. Он неуловим, как тень. Возможно, охране всего лишь что-то померещилось.
– Ничего-то вы не знаете, ни на один вопрос не можете ответить!
Суау с вновь проснувшимся гневом посмотрела на Веенчера. Сейчас речь шла об её власти, которая могла пошатнуться и рухнуть. К врагам надо быть безжалостными и никому не верить.
– Что там с Магом Хаура? – чуть остыв, спросила королева. – Он имеет ко всему этому отношение?
– Ваше величество, не думаю, что этот человек причастен к заговору.
– Вы так думаете? А мне нужны не ваши домыслы, а доказательства!
– За его домом следят, он его не покидает. Даже с острова никуда не отлучался.
– Это не может помешать ему вмешиваться в наши дела. Я ему не доверяю.
– Маг Хаура стар, зачем ему лезть в политику?
– А мне кажется, это его стараниями мог исчезнуть незамеченным из Низаля мой двоюродный брат!
– Мы ещё раз всё проверим.
Новости были не самыми радостными, а неопределенность некоторых вопросов только больше тревожила Суау.
Тем временем ещё один человек не находил себе места. Забыв, что провёл бессонную ночь, Рэм и думать не мог об отдыхе, вернувшись из амфитеатра по возможности быстро. Он стал свидетелем бессмысленного сражения на арене, и видел, что Стеллу ранили. Закрыв собой Тибо, она получила серьёзное ранение. Без сомнений ей требовалась врачебная помощь, вот только попасть к ней оказалось невозможным. Кругом находилось слишком много народа, в том числе и напуганные лекари, которых терианка прогнала. Они боялись сообщить королеве, что рекфена отказалась от их услуг.
Зэрграверянин ломал голову над тем, что же случилось, почему со Стеллой вдруг так жестоко обошлись? Всё говорило о том, что подобные происшествия могут быть не последними. Надо было как можно скорее возвращаться. Рэм не понимал, зачем понадобилось Стелле так рисковать, она же могла просто исчезнуть, оставив для него стимулятор у Аркса. Опять эта терианка оплошала и попала в переделку.
Стелла после бурного утра приходила понемногу в себя. То обезболивающее, что заставила чуть не силой выпить её Озза, притупило страдания. Кровотечение уже остановилось. Самое страшное было позади. Остался только шок от пережитых событий.
Ещё ночью, пробираясь по дворцу словно вор, и стараясь не попасть на глаза охране, Стелла думала, что это самое опасное в её задании. Ночная вылазка так пугала её. Если бы она знала, какое испытание принесёт с собой солнечное утро. Такого поворота событий сверхисследовательница и представить не могла. Жизнь во дворце становилась слишком уж непредсказуемой. Хорошо, что это были последние часы в плену…
Стелла задремала лишь на полчаса, оставшись одна. Но даже и этот короткий отдых придал ей сил.
Палящие лучи солнца не проникали в спальню, благодаря плотным золотисто-розовым портьерам. В приятном полумраке на огромной кровати Стеллы под роскошным балдахином спала дочь Греты. Возле неё, с задумчивым видом, полулежала на подушках сама терианка, тихо разговаривая с девочкой. Вокруг стояла умиротворяющая тишина, такая необычная после оглушительного шума амфитеатра. Только повязки на ранах и притупленная боль напоминали о событиях этого утра.