И вот тут в разговор вступил этот непонятный профессор.
И начал подробный допрос. И его вопросы были не такими простыми, а были составлены так, чтобы выяснить все нюансы работы нашего аппарата. И для того, чтобы не упустить что-то важное, он регулярно заглядывал в свой конспект и шпарил по нему.
Для чего нужны эти и эти узлы? Как работает этот блок? Что делает эта схема? Откуда берется питание на эти элементы?
Мне сразу стало понятно, что установку пытались изучить. Втихаря, с привлечением сторонних специалистов. Но полностью понять все тонкости её работы не удалось. И вот сейчас под видом опроса из меня пытались достать информацию об особенностях конструкции.
И большой бедой было то, что я знал, для чего предназначены все узлы этой установки и как они работают. Ведь я ее и собирал. По существу я был ее Главным конструктором. Да, вместе с Максом и Лехой, но делал всё я. Они только говорили, что должно получиться на выходе, как нужно ориентировать магнитное поле, где поставить ловушки, активаторы, каких характеристик поля нужно достичь...
А я всё это считал, собирал или заказывал готовое.
И самое страшное было то, что прокол гипера придумал я. Точнее, как сделать этот самый прокол. И реализовать в железе.
Правда, сейчас часть модулей установки отсутствовала. А часть была заменена на другие.
Но остались... как бы это сказать, определенные элементы, которые изначально не предназначались для трансмутации. И их использование было несколько нелогичным. Можно было бы использовать совсем иные технические решения, более оптимальные именно для задачи нанесения покрытий.
Но тут было самое банальное объяснение.
Научная мысль не линейна. И то, что вчера казалось полезным, сегодня может быть признано вредным. То, что использовалось вчера и выглядело верхом совершенства, сегодня может быть сделано совершенно иным образом.
И тогда, многие элементы снимаются, или заменяются. А часть блоков, в которых много лишних функций, остаются памятником бесхозяйственности. Кажущейся бесхозяйственности. Потому, что в ряде случаев переделывать макет гораздо дороже, чем временно, на 'соплях', изменить конструкцию и проверить полученный результат. А ради достижения эфемерной эффективности и промышленного дизайна курочить работающее железо и добиваться оптимальности, чтобы завтра бросить в корзину и переделать все заново - нонсенс.
Вот на это я и упирал.
Где-то врал.
Где-то импровизировал.
Иногда говорил правду.
- И как же всё это у вас работало? - вопрос профессора не поставил меня в тупик, а согрел внутреннее эго.
- Устойчиво.
- И вы сможете все это продемонстрировать?
- Нет.
- Почему?
- Потому, что перед отпуском шефа... в смысле, Алексея Арнольдовича, у нас пробило высоковольтный кабель. Выбило внутренние автоматы и по питающим проводам сожгло управляющие компы. Их нужно менять, ставить новую прогу и только тогда можно запустить установку. Да и часть блоков я уже снял.
- То есть, если заменить управляющие машины и вернуть блоки на место, то установка заработает?
- Нет. Вы меня не слушаете. Нужно восстановить выгоревшую проводку, установить новые программы, провести юстировку и только тогда можно будет запускать установку.
- Я так понимаю, что проводку Вы уже восстановили?
- Нет. Только в пункте управления. А есть еще часть проводки в операционном зале. Да и смысла восстанавливать её там - никакого. Всё равно нужно будет перекладывать.
- А управляющие программы?
- У шефа в сейфе. И это тоже, когда он вернется. Да и всё равно ставить некуда. Компов-то нет.
- А если мы найдем машины?
- И вскроете сейф шефа? Нет, без него ничего не получится. Программы писали Макс и шеф. В смысле, Гирневич и Шихман. А без них я не смогу их установить.
- То есть, помочь нам, Вы отказываетесь?
- Не понял? Я-то здесь при чем? Я занимался только установкой силового оборудования. А ответственный за все шеф. И он дает допуск.
Я помолчал и затем сказал, стараясь выказать свое пренебрежение этим торопыгам:
- И потом, зачем вам так срочно нужна эта установка? Ну, да! Она дает уникальное покрытие и может сделать то, что не делает никто в мире. Но это не означает, что нужно срочно её запускать ради каких-то непонятных ваших целей. Приедет шеф, и получите возможность на ней поработать. Чего так спешить-то?
Полковник и профессор как-то быстро переглянулись.
Следак, каким-то уж слишком изучающим взглядом оглядел меня и произнес:
- Роман Сергеевич! Боюсь, что в ближайшее время увидеть Алексея Арнольдовича Шихмана у Вас не получится. Впрочем, как и Максима Гирневича.
И сказано это было таким тоном, что я непроизвольно вздрогнул.
- Они что... погибли?
- Нам это неизвестно. Но никуда из города они не выезжали. И это совершенно точно установленный факт.
- И вы подозреваете меня в их смерти? - уж если меня пытаются привязать к этому делу, то надо, хотя бы, выяснить на что они рассчитывают.
- Отчасти. Пока вы проходите по делу об их исчезновении - как свидетель.
Помолчал и добавил с нажимом в голосе:
- Самый важный свидетель. И поэтому мы не можем отпустить Вас домой. И сегодняшнюю ночь Вы проведете в изоляторе.
- Не понял? - это вызвалось у меня совершенно непроизвольно, - Я что - арестован?
- Пока задержаны. До выяснения. А дальнейшую Вашу судьбу определит следствие.
Полковник кивнул капитану, который до этого времени молча сидел за столом и изображал предмет мебели, тот показал мне на выход и мы друг за другом вышли из кабинета.
Может быть специально, а может и непроизвольно, но капитан, прикрывая дверь кабинета, не закрыл ее на щеколду замка, она немного приоткрылась, и получилась небольшая щель.
В коридоре он остановился, задержал меня и кликнул сопровождающего.
А в приоткрытую дверь до меня донеслось:
- Что скажете, Михаил Наумович?
- Вы знаете, Александр Иванович, а он не производит впечатление знающего человека. Так, нахватался верхушек. И мыслит не современными представлениями, а какой-то фантастикой. При этом даже формулы может привести. Странно. Но, похоже, он действительно был всего лишь ассистентом... с кандидатской степенью. И его не очень-то допускали к тайнам.
Молчание. Какие-то шорохи, затем снова:
- Вы знаете, нужно искать Шихмана и этого... - пошелестела бумага, - Гирневича. Похоже, что авторы именно они. И я бы поставил на Шихмана. Все-таки доктор наук. А у нас, у докторов, идеи приходят совершенно неожиданно.
Кто-то подошел к двери и закрыл её. Голоса стихли. Но и сказанного было достаточно. Если это только не игра. Так что надо и дальше придерживаться той же линии поведения.
***
Оказавшись в новом кабинете, со своим новым интервьюером, я вновь был вынужден пройти через муки ада.
Только теперь всё то, что звучало у полковника, кратко писалось на бумагу. Естественно, после уточняющих расспросов.
Правда, все наукоподобные вопросы этот следователь благополучно пропустил. И в протокол были внесены только те моменты, которые интересовали следствие с точки зрения моей работы в институте и отношений с Максом и Лехой. А так же подробности нашего последнего свидания с пропавшими.
Затем меня препроводили в камеру и оставили одного.
Правда, предварительно тщательно обыскав.
Хотя и тут был смешной момент.
То, что у меня есть часы (мой браском), наверное, отметил еще следователь. И охрана попыталась его у меня изъять.
Ага! Изъяли!
Когда охранник потребовал у меня часы, я испугался. Но делать было нечего, спорить с силой бесполезно и я, задрав рукав пиджака... увидел, что браском исчез.
То есть, я его ощущал на руке. Но совершенно не видел.