Но хозяйство и торговля без оборотливого Петруся пошли очень дурно. Любезный зять только что пил, гулял и играл в три листика с дорогим своим тестюшкой. Наталка только что горевала и плакала; нанятый батрак норовил только свой карман набить потуже. Присмотреть было некому. Писарь, надеясь на мнимое богатство стариково, отстал даже и от своей должности. Расходу домашнего прибавилось много, покупатели по разным неудовольствиям мало-помалу отставали от лавки, должники долгов не приносили, а заимодавцы своих требовали и часто, обманутые, стали даже списывать крестики; старик лишился доверенности, а между тем все пил, пил — и таким образом умер, наконец, разоренный и обесславленный.
Имение продали с аукционного торга, дом отняли за долг, и бедная Наталка принуждена была оставить тихое свое пристанище, где была она некогда столько счастлива, где обманчивая надежда сулила ей столько радостей. Куда делась ее веселость, ее красота? Как непохожа была эта бледная и худая женщина на прежнюю пышную Наталку. Так в короткое время едкое горе ее обезобразило. Житье ее было самое печальное. Еще при отце терпела она много от своего брюзгливого мужа и из-за кружевов принуждена была приняться за самые черные работы; теперь без последнего заступника, который, протрезвясь, иногда все-таки замолвливал за нее слово и удерживал грубияна от излишеств, по чужим углам, с кучею ребятишек, она принуждена была терпеть побои, голод и холод, иссохла, как былинка, и почти ослепла от слез, лившихся денно и нощно при мучительных воспоминаниях о незабвенном Петрусе.
И ее-то встретил бесталанный хлопец, воротясь в Полтаву. Мы видели, что, не узнав ее впотьмах, он спросил ее о здоровье пана Скоробрешенки. «Нема вже его на свите», — отвечала женщина, не поднимая головы… В голосе послышалось что-то слишком знакомое. Петрусь вздрогнул. Господи! неужели это она? Испуганный, невольно он останавливается, не знает, на что решиться, наконец тихо идет вслед за нею к колодцу. Там, пока опускает она бадью, всматривается он в обтянутое лицо ее… Она! она!
Руки у него опустились, голова закружилась; как вкопанный остается он на своем месте и с полными слез глазами смотрит за нею вслед, когда она с налитыми ведрами пошла назад, таща заплакавшего ребенка…
Здесь застал его чрез несколько минут знакомый приходской священник, проходивший мимо; начал с ним разговор, узнал его и, пригласив ночевать к себе, пересказал несчастному приключения Скоробрешенка и его семейства.
Что же сделал Петрусь? Разведав на другой день чрез священника, за сколько денег взят дом, за сколько попал в тюрьму Наталкин муж, недавно посаженный, и сколько им нужно на новое обзаведение, отсчитал сполна все деньги доброму посреднику и взял с него честное слово никому о том не сказывать.
У него осталось еще сто восемьдесят рублей. Завернув их в бумагу, он послал их также своему старому другу чрез священника и, взяв от него благословение, скрылся из Полтавы так, что уже с тех пор об нем не было никакого слуху.
Наталка не долго пользовалась полученным благодеянием: она исчахла с горя и только перед смертию имела еще несколько сладостных минут, узнав, по чьей милости обеспечена судьба троих ее сирот.
1831
ПРИМЕЧАНИЯ
M. Погодин. Петрусь. Повесть посвящена И. П. Котляревскому, с которым М. П. Погодин познакомился в 1829 году. Написана по мотивам комической оперы И. П. Котляревского «Наталка-Полтавка», но с иными сюжетными подробностями и другим финалом.
Гетманщина — в 1667–1783 годах так называлась Левобережная Украина, присоединившаяся к России, но сохранявшая автономию. Клепана неделя — праздник троицы…в пестрой плахте, с червонною запаской… — украинская одежда, состоящая из двух платков, заменяющих юбку. Заполочь — цветные нитки. Дукаты — украшения, драгоценности. Дробушки — мелкие косы, косички. Хустки — носовые платки. Кошик — кошель, котомка. Олея — растительное масло. Хорунжий, есаул — казачьи офицерские чины. Повытчик — чиновник в канцелярии.