Я лежал в повозке, маленькой повозке без лошади, набитой вещами с Границы. Адара стояла рядом со мной на коленях, места для нее едва хватало, и сжимала в руках влажную тряпку. Пальцы теребили ткань, разглаживали и снова сминали. Пряди распущенных рыжих волос слиплись от пота, влажное лицо блестело. Адара провела по лбу тыльной стороной ладони.
Привлекательная женщина, Адара. И сильная, в своем роде, хотя и ничего не понимает в танцах и мечах.
— Вот, — сказала она. — Выпей.
Тепловатая вода пахла козой, из шкуры которой была сделана фляга, но я впитывал эту спасительную влагу и чувствовал, как снова оживает мое горло. Я поблагодарил и оттолкнул флягу.
— Я должна извиниться, — прошептала Адара.
Я поднял брови.
— Я была слишком резкой с детьми и слишком грубой с тобой и Дел.
Я глубоко вздохнул.
— Надеюсь, у тебя были причины.
— Причины есть, — она тоже вздохнула и снова начала комкать ткань. — Мой муж был танцором меча.
Мне показалось, что я уже давно ждал этого признания.
Адара, избегая моего взгляда, рассматривала мои руки.
— Он пришел с Севера на Границу, в наше поселение, сильный, светловолосый великан, и сразу разбил мне сердце. Мне было только пятнадцать, ему — на двадцать лет больше, но такая разница меня не пугала. Я хотела выйти за него замуж. Но он принадлежал к числу тех людей, которые живут мечом, и я боялась, что он умрет тоже из-за меча, — она была напряжена так, что заострились черты лица. — Я заставила его бросить меч.
— Как?
— Предложила выбор: женщина или круг. Кесар выбрал женщину.
— И это же ты пыталась вбить своим детям?
— Да, — она подняла взгляд и не мигая смотрела на меня зелеными, как у песчаного тигра глазами. — Я хотела, чтобы жизнь Киприаны была спокойнее чем моя, чтобы Массоу никогда не пришлось брать меч в руки…
— Хотела, — повторил я. — А теперь передумала?
Адара тяжело вздохнула.
— Дел правильно говорила, я не могу спрятать детей от жизни, а жизнь редко бывает добра. Я сказала Массоу и Киприане, что если они хотят, они могут попробовать научиться чему-нибудь у тебя и Дел, потому что однажды это может им пригодиться.
И может быть скорее, чем ей хотелось бы. Но по крайней мере она решила дать им шанс.
— Дай еще воды, — прохрипел я.
Адара подала.
— Жар спал. Теперь тебе нужно спать, есть и отдыхать, и скоро ты поправишься.
Я хмыкнул, возвращая флягу.
— К утру я буду на ногах.
— Нет, это вряд ли, — Адара двигалась с какой-то отчаянной решительностью. — Ты и Дел… вы связаны?
— Не формально, — связью назывался на Границе брак. — И даже не не совсем формально… мы просто вместе.
— И… спите вместе.
— Ну да. Обычно, — я вздохнул и погладил свои шрамы, думая о неприятно онемевшей руке. — Сейчас это несколько затруднительно… Дел боится локи.
— А я не боюсь, — сказала Адара. Четко и достаточно громко.
Я задумчиво посмотрел на нее, но промолчал.
Она подняла подбородок и смело встретила мой взгляд.
— Мы с мужем могли редко… когда у него стало сдавать сердце. И… последний раз был очень давно.
Я понимал, как тяжело ей было это сказать. На Юге женщина никогда не проявляет инициативы в таких делах, это происходит по желанию мужа. Адара жила на Границе, где не так строго следовали Южным обычаям, конечно на нее повлиял и муж-Северянин, но все равно, это было необычное и мужественное предложение.
Предложение, которого я не хотел. Мне вполне хватало Дел.
Но как, в аиды, сказать женщине нет?
В конце концов мне и не пришлось ничего говорить. Адара поняла ответ интуитивно. На секунду она закрыла глаза, потом снова посмотрела на меня. Щеки ее покраснели, но я понял, что отказ ее не оскорбил.
— Я понимаю, — тихо сказала она без лишних эмоций. — Я просто жила на Границе. Я женщина, которая рожает и растит детей, и живет в своем доме. Солнце высосало свежесть из моей кожи и оставило пятна на лице. Я никогда не держала в руках оружие и плачу, когда нужно дать сдачи. Я не смогла бы нанести удар мечом даже если бы от этого зависела моя жизнь. Тебе не нужна такая.
— Ты нужна была Кесару.
— Но я заставила его измениться, — теперь она себя за это ненавидела.
Я подумал о нашем разговоре с Дел, когда она спрашивала, хотел ли я более мягкую женщину, женщину с иными аппетитами и иными целями в жизни, такую как Адара. А теперь другая женщина задавала тот же вопрос, хотя слова — и тот, кто их произносил — изменились.
И я удивился, неужели каждой женщине на земле не нравится ее жизнь и она хотела бы жить по-другому.
Жизнью, которой никогда не будет.
Аиды, ну что за наказание.
— Я позову Дел, — сказала Адара и тихо выскользнула из повозки.
Вошла Дел. Она прислонилась к стенке и долго всматривалась в меня, по привычке убрав волосы за уши. Ее золотистый загар начал сходить и кожа становилась бледно-кремовой.
— Ну, — сказала она, — значит вытянул.
— Более-менее, — горло и грудь болели, но голова уже соображала. — Я долго спал?
— То засыпал, то просыпался четыре дня.
— Четыре дня! — я нахмурился. — Это был небольшой порез, и ты сама говорила, что его прижгли.
— Правильно, — согласилась Дел. — Но этого меча касались локи и рана загноилась. Пришлось вскрывать ее и чистить.