За спиной у него раздался всхлип. Кейдар удивленно обернулся, глядя на Розу. Она с улыбкой на губах тихо плакала, сжимая в руке фото Рея. И вращая на пальце обручальное кольцо.
— Больно, — она вздрогнула.
— Что?! — мужчина мгновенно оказался около Розы, присаживаясь на край кровати и касаясь ладонью ее лба. — Где болит?
— Тут, — Розмари сглотнула, опуская руку на грудь, пытаясь найти свое беспокойное сердце. — Очень болит.
Кейдар, вздохнув, отпрянул назад, с затаенной во взгляде грустью глядя на Розу. Его сердце давно уже было неспокойно, он словно чувствовал, что должно случиться нечто непоправимое. Что череда смертей еще не была окончена. И мужчина не ошибался. Его боль крылась в собственной беспомощности. Он хотел, чертовски хотел, всеми силами желал как-нибудь помочь Розе, спасти ее от смерти, спрятать, да хоть на самом краю света, но укрыть эту хрупкую девочку от всех бед и несчастий. А что ему оставалось? Покорно наблюдать за ее медленным угасанием, не в силах помочь или хотя бы отсрочить ее кончину.
— Я не могу тебе помочь, Роуз, — грустно вздохнул он, понуро опуская голову. — Я мастерски обрабатываю шрамы и порезы на теле, но твою душевную боль я исцелить не в силах.
Девушка подняла удивленные глаза на мужчину, силясь встретиться с ним взглядом. Не вышло. Хотя Розмари и так чувствовала исходящую от работорговца энергетику отчаяния. Ей это было до дрожи знакомо. Ведь именно отчаяние захлестывало ее с головой с того момента, как погиб Зелман.
— Так ты не волшебник? — с улыбкой прошептала девушка, касаясь тонкими пальцами волос мужчины.
Кейдар вздрогнул от этого мягкого прикосновения. Она так спокойно перебирала его волосы? Опять потерял ленту.
— А что? Похож? — он улыбнулся сквозь силу, глядя на искреннюю улыбку на лице Розы.
И сейчас Кейдар понимал. Что даже сквозь самые сильные муки он готов улыбаться. Лишь ради того, чтобы радость не пропадала с лица этой маленькой девочки.
***
Роза, сидя на холодной скамье, тщательно шнуровала коньки. Мысленно она проговаривала слова Рея, каждое его поучение она готова была переслушивать до бесконечности.
— Это может быть плохой идеей, — сухо констатировал Жерар.
— Я слышала, что говорил доктор. Все будет отлично! — Роза с улыбкой подняла большой палец вверх. — В конце концов, если не сейчас, то когда? Вдруг я завтра умру!
— Сплюнь!
Жерар недовольно отвернулся, глядя на ожидавшую их повозку. Он был не слишком доволен этой вылазкой Розы, однако не мог ей перечить. Мужчина чувствовал ответственность, которую он нес за свою хрупкую маленькую госпожу. Однако помочь он был не в силах. Отсрочить ее кончину был не в силах, казалось, даже сам Всевышний.
— Это может быть опасно, — сглотнул он, закусив губу.
— Не будь занудой! — фыркнула Роза, вспоминая слова Рея.
— На этот раз тебя некому держать за ручку.
Розмари вздохнула, выходя на лед замерзшего озера. Так непривычно было стоять не льду, не чувствуя поддержки Рея. Жерар был прав. Ей было чертовски страшно. В холодной пустоте озера. Одной. Не сжимая его руку, не ощущая его теплую ладонь на своей талии.
Так больно было скользить по этому катку. Казалось, что ничего не изменилось с их первого визита сюда. Тот же лед, практически не исцарапанный полозьями коньков, тот же вечерний полумрак, разбавляемый лишь светом редких фонариков. Те же слезы на покрасневших от мороза щеках.
Слегка напрягаясь, стараясь удерживать равновесие, Роза проехала несколько кругов. Перед глазами у нее уже стояло лицо Рея, который с улыбкой приглашал ее на танец, в ту самую ночь. Ей хотелось упасть на лед, ударившись об него затылком, только бы Рей поднял ее и вытер слезы с девичьих щек.
С силой рванувшись на середину озера, проигнорировав предупреждения Жерара, девушка аккуратно сделала один небольшой разворот. За ним другой, ласточка, она закружилась на месте. Розмари уже не чувствовала ног, не чувствовала льда и трения коньков об него. Она летела, скользила, казалось бы, над ледяной коркой. В точности, повторяя их танец, закрыв глаза на окружающий мир. Для нее сейчас не было никого кроме Рея. Её Рея.
Казалось, сейчас целый мир расстилался у ног этих двоих. Пусть девушка и кружилась на льду в гордом одиночестве. Но она была не одна. Это ощущалось буквально на физическом уровне. Словно теплые руки изо сна все еще касались ее тела…
Внезапное падение выбило девушку из колеи. Не при сложном движении, нет, просто скользя по льду, она почувствовала сильную слабость и головокружение. Доктор же предупреждал о физических нагрузках!
Теплые руки не удержали ее. В падении, за секунду до того, как удариться спиной о лед, девушка улыбнулась. Вдруг в последний раз?
***
Где-то над головой неумолимо раздавался шорох. Розе пришлось нехотя разлепить глаза, оценивающе глядя на белый потолок больничной палаты. А затем переводя взгляд на Жерара, стоявшего у окна. Он, кажется, что-то писал на листке бумаги.
Розмари вздрогнула, представляя, что также мог писать и Зелман. То письмо, которое она до сих пор носила с собой. Рука девушки скользнула по животу, поднимаясь к груди, туда, где в небольшом кармашке около сердца хранилось письмо, написанное дрожавшей рукой аристократа.
— Жерар, — тихо позвала Роза. — Можно воды?
Она с трудом попыталась приподняться на локтях, и это ей даже удалось. Однако всадник, лишь обернувшись, недовольно рыкнул:
— Лежи уж, я сам.
Подойдя к Розе, он аккуратно приподнял ее подушку, помогая девушке усесться, и тут же наливая ей стакан воды из графина. Розмари благодарно припала губами к холодному стеклу, позволяя живительной влаге хлынуть в рот.
— Что со мной?..
Она недовольно отметила для себя весьма прискорбное самочувствие. В голове что-то гудело, словно расстроенный рояль. Да и игла капельницы в руке не добавляла радости общему состоянию девушки. Она понимала, что общий диагноз был давно уже известен. Но хотелось узнать какие-нибудь подробности об общей прискорбности собственного состояния.
— Судя по всему, у тебя закружилась голова, когда ты каталась на коньках, — вздохнул Жерар, присаживаясь на стул у кровати девушки. — Ты упала и, ударившись головой об лед, потеряла сознание. К твоему в общем плачевному состоянию добавилось еще и легкое сотрясение мозга, поздравляю.
— Победитель по жизни, — горько улыбнулась Розмари. — Врач ничего не говорил о том, сколько я еще протяну?
— Сплюнь! Он еще не приходил.
Жерар солгал. И он знал о том, что Роза никогда уже об этом не узнает.
Розмари отвела взгляд, отдавая все свое внимание бушующей за окнами метели. Судя по отмеченной на календаре дате, она провалялась без сознания больше суток. Девушка вздохнула, сжимая в руках одеяло. Она просто ждала сейчас вердикта, который в любую секунду мог вынести внезапно вошедший врач. Но он не спешил появляться, позволяя девушке наслаждаться томительной тишиной мучительного ожидания.
— Помнишь, — Жерар закусил губу, решившись разбавить гнетущую тишину. — Ты как-то сказала, что я ничего не скрываю?
— Конечно, — Роза улыбнулась, вспоминая тот солнечный день в Рэмайро. Один из последних солнечных деньков. — Ты тогда еще кивнул мне в ответ и спешно удалился в конюшню. Затем еще сказал, что Ласка беременна и…
— Я соврал.
— Что?.. — девушка удивленно обернулась, вновь возвращая все свое внимание всаднику.
— Когда я кивнул. Я соврал тебе, Роза. Например, я ото всех всегда скрывал то, что я пишу стихи. И не проси почитать! Не дам, ведь я ужасный поэт. А еще… у меня была одна тайна.
— Была? — Розмари сглотнула.
Ей казалось, что Жерар мог внезапно замолчать. Что сейчас он готов был поделиться с ней чем-то настолько сокровенным, что он вообще планировал носить в себе до самого конца.
— Ну, ее больше нельзя назвать тайной. Больше нет того, — Жерар сжал зубы, он старательно сдерживал подступающие слезы, — ради кого я готов был на все. Нет того, от кого я это скрывал.