«По крайней мере, в моем распоряжении сегодняшний вечер».
— Ты уверен? — уточнила я, опасаясь уходить.
— Однозначно.
— Позвонишь, если станет сложно?
— Обещаю.
— Ладно, — кивнула я. — Только если ты уверен.
— Уверен, — покачал головой папа. — Теперь иди и даже не пытайся прокрасться обратно. Я за тобой слежу.
Я рассмеялась, поскольку именно так бы и поступила. Не потому, что мне нравилось работать в «Ломтике», но я любила свою семью. Любила помогать близким. И хотела быть рядом, если им понадоблюсь. Мне было непросто отвернуться от них, даже если они уверяли, что все под контролем.
— Даю тебе слово.
— Доброй ночи, малышка, — папа поцеловал меня в макушку.
— Позже увидимся.
Развернувшись на каблуках, я прошла к своей машине, легко шагая из-за своей новообретенной бодрости девчонки, в распоряжении которой была вся ночь.
И салон завтра открывался только в полдень.
У меня было двадцать часов, чтобы заниматься всем, чем мне заблагорассудится.
Принимать ванну. Печь кексы. Куда-нибудь сходить. Или же уютно устроиться в пижаме, выпить бокальчик и посмотреть что-нибудь интересное по телевизору.
Или выспаться.
Крепкий сон сейчас казался манящей перспективой.
— Привет, птичка.
Я повернулась к Фостеру, шедшему ко мне с триумфальной улыбкой.
— Привет. Ты выглядишь слишком самодовольным.
— Еще бы, — он снова указал на свое лицо. — Я же говорил, что я лапочка, и что это сработает.
— Но я так и не согласилась с тобой.
— Но и не спорила, — Фостер остановился передо мной и приложил ладонь к уху. — Давайте послушаем.
— Спасибо.
— Нет, не это.
— Спасибо большое?
— Попробуй снова.
— Гм, — подняв руку, я похлопала его по голове. — Молодчина?
— Нет.
— У меня нет с собой лакомства, — я похлопала по карманам, — надеюсь, ты не рассчитывал на поощрение.
— Я хочу услышать.
Фостер все еще стоял с рукой у уха, выглядя так глупо, как только возможно.
— Что именно?
— Что я лапочка.
— Не дождешься, — оттолкнула я его.
Фостер схватил меня за руку и притянул ближе. Налетев на его накачанную грудь, я прижалась к нему так, как не прижималась ни к кому уже много лет. Мы с ним никогда не избегали прикосновений. У нас в семье объятия были привычным делом, и контакт с другими людьми был для меня естественным, поэтому изначально у нас так сложилось и с Фостером.
Но сейчас? Ощущалось иначе.
Как и сегодня, когда он стоял близко ко мне.
Я чувствовала, как у меня участилось сердцебиение, дыхание стало тяжелым. У меня в мозгу началось короткое замыкание.
— Скажи, — сказал мне Фостер. — Иначе я сделаю то, что ты так любишь.
— Фостер, это грязно.
Я чувствовала, как его тело подрагивало от смеха, и была уже достаточно взрослой, чтобы насладиться этим.
Вместе с тем мне стало немного страшно.
— Я могу быть грязным, птичка, — Фостер снов расхохотался. — Ха, я снова срифмовал! — поддразнил он меня нашим утренним разговором.
— Ты кончил?
— Женщина, завязывай с двусмысленностями.
— Их сложно избежать.
— Тогда я это сделаю.
— Слова, слова.
К моему изумлению, Фостер не шутил.
Он ткнул меня пальцами в бока так же, как в былые времена, только на этот раз, когда его руки оказались в опасной близости к моей груди, игра казалась не такой уж невинной.
Хватило бы одного незначительного движения, и Фостер дотронулся бы до моих затвердевших сосков.
Но от каждого его касания у меня напрягались бедра. Они подрагивали и слабели.
Фостер был так близок к местам, касаться которых не должен был, но внезапно я поняла, что не стала бы ему запрещать.
Мое дыхание стало тяжелее, громче, резче, и он, кажется, наконец-то понял, что я больше не смеялась.
Я извивалась.
Горела.
Нуждалась в чем-то большем.
Фостер замер. Я тоже.
Я отодвинулась от него, хотя на самом деле не хотела.
Не хотела, но должна была, пока не натворила глупостей.
Он дерзко усмехнулся, приподняв уголки губ так, что мне захотелось снова прижаться к нему.
— Ты так и не сказала.
— Фостер, ты лапочка, — призналась я, как ни удивительно, искренне и от всего сердца. — Но ты и так был в курсе, — добавила я сарказма, пытаясь сгладить возникшую неловкость.
— Думаешь? — самодовольно поддразнил Фостер.
— Я сейчас поеду домой и, скорее всего, рухну в кровать.
— Или закажешь еду, возможно, приготовишь свои знаменитые кексы и примешь ванну.
Я фыркнула, ведь он озвучил то же самое, что занимало мой ум несколько минут назад. Иногда я забывала, как хорошо Фостер меня знал.
— Или так.
— Хорошо. Тебе нужен перерыв, немного времени только на себя.
— Очень нужен, — у меня поникли плечи, будто на них внезапно лег весь груз многих недель непрерывного труда. На мои глаза навернулись слезы, так и норовившие потечь по щекам, но я сдержала их. — У меня почти постоянно ноют ноги, плечи сводит, и я не думаю, что даже массажер не сможет возместить убытки. Мне нужен перерыв даже больше, чем ты можешь себе представить. Я готова расцеловать тебя за то, что ты его для меня организовал.
Еще мгновение Фостер смотрел на меня теплым взглядом, прежде чем закрыл глаза.
Глубокий вдох.
Шаг.
И наши губы соприкоснулись.
Тепло. Гостеприимно. Правильно.
Не успела я отреагировать, как он отстранился.
Фостер соприкоснулся со мной лбом в тишине, нарушаемой лишь стрекотанием сверчков.
— Вот, — наконец хрипло сказал он, — теперь мы в расчете, — попятившись, Фостер выпрямил спину и сурово посмотрел на меня. — Поезжай домой. Отдохни. Завтра в восемь я заеду за тобой перед нашим свиданием.
Больше не сказав ни слова, он ушел, спешно скрывшись за дверью, будто только что не перевернул мой мир с ног на голову.
Глава 10
Фостер
Ага. Я только что совершил некоторое дерьмо.
Глава 11
Рэн
Зевота накрыла меня в сотый раз за день.
И за это я должна благодарить исключительно Фостера.
Возможно, он и был тем, кто устроил мне выходной, но также именно он был причиной того, что я не могла уснуть всю ночь.
Я ворочалась с боку на бок, придумывала сотни глупых историй на тему — почему, черт возьми, он вдруг решил, что поцеловать меня было хорошей идеей, но ни к чему так и не пришла.
И только около трех часов ночи мне удалось уснуть... только для того, чтобы в четыре проснуться мокрой и тяжело дышащей из-за Сказочного Фостера, делающего вещи, которые мог бы творить только в моих мечтах.
Нет, подождите-ка — во снах, не в моих мечтах.
Утром я спросила свою клиентку, какое значение может иметь сексуальный сон с участием чувака, которого знаешь всю свою жизнь, и она поклялась, что это прямой намек вселенной на то, что он годами думал обо мне и теперь пришло время высунуть свою голову из задницы.
Очевидно, что именно у нее мне следовало бы спросить совета.
Но я лишь рассмеялась на ее слова о том, что я застряла в ситуации Росса-и-Рейчел, где Фостер был тем, кто тайно тосковал по мне годами.
Все верно. Такое было слишком маловерно.
Я как раз закончила подметать последние пряди волос за сегодня, повесила веник на стену, когда под прилавком мой мобильник издал звук.
Я схватила его и мое сердце ускорило свой ритм от высветившегося имени на экране.
Фостер.
Мог ли он почувствовать, что я думала о нем... снова?