— Что...
Она нервно рассмеялась и румянец очаровательно залил ее щеки.
— Прости, ты первый.
— Нет-нет. Что ты хотела сказать? — решил настоять я.
Рэн притянула стакан с водой к себе, сжимая его пальцами так, словно он был для нее каким-то спасательным кругом. Костяшки ее пальцев начали белеть от хватки, но потом вернулись к нормальному цвету.
Побелили.
Нормальные.
Побелели.
Нормальные.
— Рэн? — позвал я, так как ожидание убивало меня.
— Прости, — она нервно облизала губы. — Просто, я знаю, что если задам этот вопрос, то ты ответишь честно, и это может меня напугать до чертиков.
— Тогда не спрашивай.
— Я должна.
— Тогда спрашивай.
Рэн кивнула. Ее ресницы трепетали, она сделала глубокий вдох.
— Твой роман... полу-автобиографический? Та девушка... действительно я?
— Да.
— А парень в ней — на самом деле ты?
— Да, — пришла моя очередь нервно ерзать, ведь нервозность впилась в меня железной хваткой, задевая каждый дюйм в моем теле.
— И те чувства... — еще одно прикосновения ее языка к губам. Зубами она царапнула розовые, созданные для поцелуев губы. — Эм... ожидание... чувства... они настоящие?
Я перестал дышать.
Вот он.
Момент, который я так долго ждал.
Рэн тоже затаила дыхание в ожидании того мига, когда я заговорю.
Но я не мог.
Застыл истуканом.
Мой момент настал, но я, черт возьми, не мог выдавить из себя ничего.
Рэн смотрела на меня широко распахнутыми глазами, полными напряжения.
Шоколадные ириски. Сладкий попкорн. Мусорные панды.
Я закрыл глаза.
— Да.
Такое простое для произношения слово, но сидя перед Рэн, ощущалось так, словно я вывернул перед ней свои чертовы потроха.
— Я...
— Ты не обязана мне отвечать, — сразу перебил ее я, осознавая, что меня накрывала паника. На самом деле я хотел услышать ее ответ больше всего на свете, но... И не хотел, ведь не был уверен, что выдержу ее отказ. — Тебе не нужно жалеть меня. Можешь просто проигнорировать. Сделай вид, что я ничего не говорил. На самом деле, — я развел широко руками и откинулся на спинку диванчика, — сделай вид, что это все понарошку.
Она захлопнула рот и сжала губы в тонкую линию, а затем один раз кивнула.
— Вот, — Уинстон швырнул перед нами корзинку. — Увеличенная порция хлебных палочек. Хотите что-нибудь еще?
— Худший сервис в мире, — пробормотала Рэн, схватив хлебную палочку и отправив ее в рот. И сразу же застонала. — Боже, это так вкусно.
— Ты можешь не пускать слюни на предмет в форме фаллоса в присутствии своего брата?
— Я не собиралась пускать слюни, — девушка проглотила кусочек, который был у нее во рту. — Почему тебе обязательно нужно все делать странным, Уинстон?
— Ну да. Это я делаю все странным, когда ты издаешь звуки секса, поедая хлебную палочку.
— Я не издавала сексуальных звуков!
— Эм, вообще-то издавала, — решил уже встрять и я.
Рэн недовольно зыркнула на меня.
— Ты хочешь потерять еще больше очков?
— А мне все еще есть, что терять?
— Нет, так что, возможно, тебе стоит переосмыслить свой ответ.
Уинстон схватил ее сумочку со скамьи, открыл и сразу заглянул в нее. Рэн потянулась за своей вещью, но он держал ее вне зоны досягаемости своей сестры.
— Что ты, черт возьми, делаешь? — возмутилась она.
— Ищу яйца Фостера. Ты наверняка где-то здесь их припрятала.
Я выхватил сумочку у него из рук.
— Харди, чертов ты придурок, — я положил сумочку рядом с собой. — Иди лучше поработай или еще чем-нибудь полезным займись.
— Угу. Но ты же знаешь, что я прав.
Он ушел с самодовольной ухмылкой, бормоча что-то себе под нос, что-то, что я не мог разобрать, но я знаю его достаточно хорошо, чтобы понять, что это ответ, полный сарказма.
— Что ты делаешь с моей сумочкой? — Рэн обратилась ко мне, скрестив руки на груди.
От этого движения ее топ приподнялась еще на два дюйма, и я не смог удержаться, чтобы не обратить свое внимание на ее обнаженную кожу.
Мой член оживает, и я небрежно перекидываю руку через спинку кабинки, сдвигаясь, чтобы не выдать свою растущую эрекцию.
— Приберегу это, чтобы позже забрать свои яйца обратно.
Она смеется и откусывает еще один кусочек хлебной палочки.
Мы сидим так некоторое время, спокойно поедая нашу закуску, наслаждаясь тишиной и не чувствуя, что должны заполнять ее всякой ерундой.
С Лейлой все было иначе. Каждое мгновение было заполнено болтовней, исходившей в основном от нее. Она сплетничала обо всех своих подругах и их жизни, а я делал вид, что слушаю. Звучит по-дурацки, но о том, что новый инструктор Дженис по йоге не хочет заниматься аналом — ее любимым способом разрядиться, чтобы избежать нежелательной беременности, которая «испортит ее горячее тело», — можно услышать столько раз, что это перестанет быть новостью.
Для нас с Рэн все было проще. И я скучал по таким простым вещам.
— Фостер?
Она наклонилась через стол, наблюдая за мной.
— М? — я тоже придвинулся поближе.
— Ты, эм, твоя история...
— Да?
— Я...
— Прочь с дороги, вы, мечтательные сукины дети.
Гребанный Уинстон. Самое неподходящее время, братан.
— Я удивлен, что ты все еще здесь работаешь.
— И ты, и я, сестренка. Так, у нас есть один ломтик пиццы с сырным бортиком и одна корзинка куриных палочек, — он поставил перед нами еду. — Я принес соусы ранч и барбекю, а еще медовую горчицу, потому что слишком хорошо вас двоих знаю, — протараторил он и указал в сторону задней части ресторана. — Я ухожу на перекур и не хочу, чтобы меня беспокоили. Я вернусь... — друг проверил несуществующие часы на запястье. — Когда, блядь, мне захочется. Приятного аппетита, ботаники.
Не говоря больше ни слова, Уинстон ушел.
— Твой лучший друг ужасен.
— Твой брат еще хуже.
— Верно, — Рэн вздохнула и начала разворачивать свои столовые приборы, в то время как я стал медленно умирать от любопытства.
А как же мой роман? Мне хочется закричать, но я этого не делаю. Я прикусываю язык и достаю нежную курицу, макая ее сначала в медовую горчицу, а затем в острый соус барбекю.
— Фостер?
Я останавливаюсь на середине макания и перевожу взгляд на нее.
Рэн не смотрит на меня, сосредоточившись на том, чтобы разложить салфетку на коленях. Она берет вилку и нож, разрезая кусочек пиццы.
— Да, Рэн?
Она ответила не сразу, сосредоточившись на еде.
Я откусил куриную палочку.
— Мне... мне понравилось, как прозвучала твоя история... о том, что я была той самой девушкой.
Весь воздух покинул мои легкие.
Подождите, нет, это просто куриное филе застряло у меня в горле, и в результате мои дыхательные пути оказались перекрыты.
Она не против того, чтобы мы были вместе, и теперь я умру, подавившись куриным филе.
Я тот еще везунчик.
Глава 13
Рэн
Я перелезаю через стол, когда понимаю, что он не ошеломлен моим признанием.
Он просто подавился своим ужином.
Отлично. Я вслух призналась, что у меня, возможно, есть чувства к Фостеру, и теперь он подавился. Мне просто чертовски повезло.
Стоя на коленях на столе, я изо всех сил била своими маленькими кулачками по его спине, надеясь помочь ему дышать и стараясь не обращать внимания на льющуюся отовсюду воду.
Холодная вода, вплеснувшаяся ему на колени, должно быть, шокировала его организм, потому что он издал эти ужасные звуки — полухрипа, полукашля, а затем резко выдохнул, и то, что застряло у него в горле, внезапно вывалилось наружу.