Елизавета схватилась за мгновенно покрасневший нос. Потом за грудь. Сцепила скрюченные пальцы.
— Ты что… думаешь, мне их не жалко? Они же все, все мои выпускницы… а Далия самая!.. боже ты мой…
Сгорбившись, она пошла мелкими неровными шагами из класса. Матвей долго смотрел на свою деревяшку. Лишь когда вновь взялся за ножик, сказал мне:
— Брель говорит, ничего они в твоей жаровне не нашли. Ложная тревога.
Я пару раз мотнула ногой.
— Ну да, на фиг я кому-то нужна! И что, охрана снята? Я могу пойти погулять?
— Сиди уж, — буркнул оракул. — Здоровее будешь.
— Матвей, а вот чтобы составлять смеси для транса, какое образование нужно?
— Вы же проходили прикладную химию и травоведение.
— А еще что?
— Медицинское высшее.
— А оракул тоже может составлять смеси?
— Ну, если получит сертификат, — Матвей глянул исподлобья. — Если ты думаешь, что отравитель — Сергей, выкинь из головы.
— Почему? Ведь кто-то же это проделывает?
— Если только это не одна большая и глупая случайность…
— Уж точно не одна! Далия, теперь Галина… а может, еще раньше были? Матвей, были?
Матвей закряхтел.
— Кто ж теперь проверит…
— Матвей, я проверю, а ты задай мне вопрос.
— Что?
— Ну все равно же, кто задает вопрос? Хоть мой оракул, хоть другой вопрошающий. Давай проведем транс-следствие?
Палочка сломалась в ручищах Матвея. Он с досадой отбросил половинки.
— Цыпилма, да ты рехнулась!
— В смысле?
— Мы не разыскиваем преступников! Для этого есть полиция!
— Но почему нет? Что тут такого? Мы им просто поможем…
— НЕТ!
Я аж пригнулась. Так на меня Матвей никогда не орал. Наставник большими стремительными шагами удрал из класса — от дальнейших расспросов и уговоров.
— Ну и подумаешь, — сказала я вязкой тишине класса. — А я вот возьму и предложу Брелю.
— Любопытно, — сказал Главный Государственный Оракул.
Он сидел напротив меня, задумчиво постукивая пальцами по подлокотникам кресла. И он пришел сегодня — хотя сам же запретил транс. Наверное, у всех нас появилась одинаковая привычка ежедневно тусоваться в классе предсказаний. Я осторожно разглядывала его: по детективам убийца должен быть вне всяких подозрений. Так вот, Брель выглядел вне. Спокойный, уверенный. Властный, хотя и без выпячивания этой своей власти…
— В твоем предложении, Цыпилма, по сути нет ничего нового. Во все времена предсказателей привлекали для отправления правосудия — в спорных случаях. Да и сейчас такое изредка случается, только, конечно, не афишируется.
— А вот если?.. — загорелась я.
— …кто-то из изобличенных пифиями преступников узнал об этом и решил отомстить? Наши следователи отрабатывают и эту версию. Но — запомни, Цыпилма, — все-таки мы не подменяем собой государственные службы, следственные органы, Интернет и поисковые системы. Мы лишь предлагаем людям варианты будущего.
— То есть, мы не будем…
— Мы не будем.
Ну вот, раз в жизни предложила что-то дельное — и тут обломили…
— А чего Матвей так на меня психанул?
Тут Брель улыбнулся — ну то есть, как всегда, шевельнул краешками губ.
— У вашего наставника очень богатая биография, о которой он предпочитает не распространяться. Но так как он включен в историю оракулов, которую мы изучаем в Школе Оракулов… что, трудно поверить?.. Так вот, в молодости он со своей пифией (а вашей директрисой) участвовал в изобличении серийного убийцы. Пророчество стало для следствия и суда решающим фактором — обвиняемого, который так и не признался, приговорили к смертной казни.
— Ого!
Брель сделал паузу.
— А через пару лет один из заключенных написал признание, что это он похищал и убивал детей. Семнадцать эпизодов, с точным указанием времени, места и способов…
Уф… Брель кивнул. Печально.
— Вот так.
Нас разбудили рано утром — такими ударищами в дверь, что та, хлипкая, жалобно затрещала. Меня подбросило с кровати. Олька сидела напротив, прижав к груди руки и испуганно тараща глаза. Сара, схватив простынь, деловито наматывала ее на себя наподобие тоги.
— Открывать? — спросила тихо. Я замотала головой, сердце просто выскакивало из груди.
— Кто там? — крикнула Сара.
Удары стихли.
— Это Брель, — глухо отозвались из-за двери. — Девушки, Цыпилма с вами? Откройте, пожалуйста.
Сара щелкнула замком. Рукой отодвинув ее в сторону, Оракул шагнул в комнату. За его спиной в коридоре маячили два «шкафа». Ольга пискнула и укуталась одеялом. Брель махом оказался возле моей кровати, схватил меня за локоть, поднимая.
— Вставай, поехали! Захвати с собой все необходимое на день-два. Поторапливайся же, Цыпилма!
— Господин Главный Оракул, — вежливо сказала Сара от двери, — если бы вы дали Цыпилме одеться…
Брель опомнился, окинул меня взглядом, и лицо его дрогнуло в кривоватой усмешке. Разжал пальцы.
— Да. Конечно. У тебя есть пять минут. Десять от силы. Здравствуйте, девушки.
Ольга только глазами хлопала. Вежливая донельзя Кольчужная сказала:
— Доброе утро, господин Главный Оракул!
Брель вышел, и Сара прикрыла за ним дверь. Прижалась к ней спиной. Девчонки смотрели на меня. Я постояла возле тумбочки, потом подошла и выглянула в окно. Внизу никого не было, а высоты я не боюсь. Вдоль всего здания школы на уровне третьего этажа шел бортик. А над запасным выходом есть бетонный козырек, спрыгну. Можно еще добраться до пристройки спортивного зала, но рискованно, со стороны площади меня кто-нибудь заметит…
— Я с ним никуда не поеду, — тихо сказала я.
— Счас, — сказала Сара и нырнула в санузел, зашумела вода душа.
Я торопливо одевалась. В «цивильное». Сара притащила из душа мою зубную пасту и щетку. Так, с собой запасные майку, трусики, носки… паспорт.
— Вы с ума сошли… — шепотом сказала Оля.
— "Симку" смени, — напутствовала Сара. — Или вообще сотовым не пользуйся, я видела фильм, они по спутнику могут тебя вычислить… Тут вот у меня от стипендии осталось, потом вернешь…
Сунула в карман рюкзака сложенные пополам бумажки.
— Вы что, рехнулись?!
— К родителям не ходи, там тебя в первую очередь будут искать.
— А куда тогда?
Сара, высунув голову в окно, огляделась. Доложила:
— Чисто!
— Вот телефон и адрес, — вдруг совершенно спокойно сказала Ольга. Она стояла рядом со мной в своей розовой кружевной ночнушке, протягивая какую-то бумажку. — Это мой друг, он тебе поможет.
— С-спасибо…
Ольга стянула через голову золотую цепочку с подвеской, подаренную родителями на шестнадцать лет.
— Сдашь в ломбард, если что…
— Ой, спасибо, девчонки!
Мы чуть ли не впервые за все годы в Школе обнялись, и я полезла за окно. Встала на карниз (пятки кроссовок слегка свисали), последний раз взглянула на встревоженные лица соседок.
— Пока…
И услышала, как в дверь постучали. Еще вежливо.
— Ну сейчас! — раздраженно крикнула Кольчужная. — Прям и душ девушке нельзя принять! Сейчас скажу, чтоб поторопилась.
Я отцепилась от подоконника.
Идти оказалось труднее, чем я думала. Местами бортик оказался разрушен, местами — мокрый от дождя, прошедшего ночью и не высушенного ветром. Хорошо хоть, все окна по случаю раннего утра были еще закрыты и задернуты шторами. А то все бы мое продвижение вдоль здания Школы сопровождалось: "Доброе утро, Цыпилма! Как там погодка снаружи?"
Я с сомнением разглядывала козырек над «запасным» выходом. Он казался очень древним, кое-где в трещинах даже проросли чахлые кустики. Ну ладно, промахнуться невозможно, а медлить — опасно. Еще через пару минут дверь в нашу комнату просто выбьют…