— Тут не очень большой секрет, — рассмеялась Ирина, — зато информация совершенно точная, потому как ужин у меня остался со вчерашнего дня…
— Ужасно! — перебил ее Корнилов. — Ужасно оставлять еду на следующий день. Большинство блюд совершенно теряют свои вкусовые качества.
— Вот уж никогда не замечала, — удивленно возразила Ирина.
— Мы многое не замечаем, — Игорь небрежно крутанул руль, входя в поворот, — но ведь все то, что мы не замечаем, оно все равно существует. Какое здание мы с вами только что проехали? Ну, быстрее! Оно было справа от вас, и вы даже смотрели в его сторону.
— Здание? — Ирина растерянно обернулась. Сквозь покатое, наглухо затонированное заднее стекло «порше» было почти невозможно разглядеть что-либо.
— Областная прокуратура, — вздохнул Корнилов, — и вы, между прочим, здесь несколько раз были за последние месяцы. Видите, глаза не замечают порой даже что-то знакомое и не такое уж маленькое по размеру. То же самое и с другими органами чувств. Тут ведь все дело в приоритетах. Сейчас для вас в приоритете поддерживать беседу со мной. А также следить за тем, чтобы я не сильно отвлекался от дороги и не убирал руки с руля. Так?
— Примерно, — была вынуждена согласиться Шестакова.
— Примерно, — усмехнулся Игорь. — Примерно так обстоит и с едой. Можно провести эксперимент. Приготовить какое-нибудь блюдо из свежих продуктов, а затем сравнить его на вкус с таким, но приготовленным за сутки до этого. С тем, что уже один раз нагрели, потом охладили. Затем нагрели по новой. Если вас ничто не будет отвлекать, — дети, телефон, телевизор, — вы непременно почувствуете разницу.
Как оказалось, подтянутый худощавый Корнилов может говорить о еде долго, причем с таким энтузиазмом, что, когда «порше» наконец остановился на парковке возле районного супермаркета, Ирина уже изнывала от голода. Она стремительно промчалась по параллельно-перпендикулярным рядам стеллажей и холодильных витрин, заполняя тележку продуктами. Игорь, не отставая, следовал за ней, хотя, как показалось Шестаковой, его набор покупок значительно отличался от ее собственного.
Расплатившись на кассе, Ирина вышла из магазина и остановилась на крыльце подождать Игоря. В нескольких шагах от нее по тротуару двумя встречными потоками спешили прохожие в надежде как можно скорее оказаться дома и приступить к заслуженному пятничному ничегонеделанию, еще чуть дальше бесконечной огненной лавой, включив фары, неслись автомобили. Один из них, черная «камри», вдруг притормозил и, включив аварийку, остановился, прижавшись к обочине. Задняя дверь распахнулась, и из машины показались две молодые девушки, а вместе с ними, к удивлению Ирины, из «камри» выбрался и Лунин. Подхватив стоящие на ступенях пакеты, Ирина сделала было шаг в его направлении, и тут одна из девушек поцеловала Лунина прямо в губы. Поцелуй длился недолго, но все же Ирина невольно замедлила шаг. Она уже спускалась с последней ступени, когда другая девушка, последовав примеру первой, впилась в губы Лунина своими губами. Этот поцелуй длился долго, слишком долго для того, чтобы быть обычным дружеским поцелуем. Да и разве друзья, даже если поверить в возможность дружбы между мужчиной и женщиной, так целуются? Девица, обхватив шею Лунина обеими руками, прижалась к нему всем телом, а затем, когда их губы, наконец, разъединились, провела на прощанье ладонью по его щеке. Друзья так не прощаются. Так прощаются только очень близкие друзья, те, которых и друзьями уже не назовешь, потому как называются они совсем другим словом.
Обе девушки уже двинулись куда-то в сторону ближайших домов, черная «камри» унесла прочь вновь севшего в нее Лунина, а Шестакова все стояла неподвижно, растерянно глядя на утоптанный пятачок снега, где только что Лунин — ее Лунин! — целовался с другой женщиной.
— Вот и я, — рядом остановился бесшумно подошедший Корнилов. — Ну что, давайте довезу вас до подъезда? Вы будете удивлены, но в моей машине имеется багажник. Наши с вами пакеты как раз в него должны поместиться.
— Я сама, — сухо отозвалась Ирина, отступая на шаг в сторону, — сама дойду. Вам вовсе не обязательно так усердствовать.
— Я что-то не так сделал? — нахмурился Игорь. — В таком случае…
— У вас исключительное самомнение, — Ирина перехватила пакеты поудобнее, — даже право на неправильные поступки вы оставляете только за собой. Всего доброго, Игорь Константинович. Думаю, целоваться на прощанье не будем.
Проводив удивленным взглядом удаляющуюся Шестакову, Игорь пожал плечами и двинулся к припаркованному неподалеку автомобилю. Сделав несколько шагов, он еще раз обернулся, как раз для того, чтобы успеть заметить, как Ирина скрывается за углом супермаркета.