- Куда идем? – Уточнил Крэйвен.
- Жена… Жена хорошо говори. Понятно.
Их путь завершился как раз в одной из землянок.
- Оке уно! - Прокричал провожатый вглубь темного и пропахшего дымом лаза.
Он откинул звериную шкуру, что заменяла здесь дверь. Крэйвен юркнул в тепло, не дожидаясь приглашения.
– Ветара они х’обе.
- Уана, Халам, - Ответил парню женский голос. - Гаффа, гаффа…
Послышались шаркающие шаги и в свете тлеющих углей очага предстала старушенция совершенно необъятных форм. «И это его жена?» - удивился Крэйвен.
- Кого это к нам занесло в такую погоду? – Женщина смерила Крэйвена усталым взглядом, а затем грузно умостилась поближе к огню. – Ну, здравствуй, путник. Садись, не стесняйся. Будь нашим гостем.
- Спасибо.
- Меня зовут Иха. Матушка Иха. Я - жрица Творца и Хранительница очага этой деревни. Это мой муж Халам. А ты кто таков?
- Крэйвен. Я - моряк. По крайней мере был им… - Крэйвен невесело усмехнулся. – Сейчас я скорее гонец. У меня послание для Главы Совета архимагов.
- Монолита? - Перебила его жрица и, не дожидаясь подтверждения, важно кивнула. - Дети Творца знают кто это. Продолжай.
- Э-э-э… да. Так вот. Я шел в Долину через перевал, но оказалось, что его накануне завалило снегом. Мне сказали, это может быть надолго и еще мне сказали, что это не единственный путь.
Матушка Иха поморщилась и недовольно покачала головой:
- Тебе соврали, путник. Вот только я не могу понять зачем.
- В смысле?! – Насторожился Крэйвен. - Пьяной тропы не существует?
- Пьяная тропа очень даже существует. Тебе соврали насчет перевала. Там снег не держится, это все знают, - Пояснила она. - Слишком сухо и ветрено.
- А, в этом смысле. Да, работники трактира сказали мне то же самое. Но тут вот какое дело… Пока я там сидел, прошел слух, что в Долине сменилась власть. Теперь вместо Монолита говорят у них другой Глава.
Правая бровь жрицы удивленно поползла вверх.
- Некоторые маги, из числа недовольных, решили ее покинуть. И вот… Напакостили напоследок, заперли перевал.
- Напакостили, говоришь? - Матушка Иха зябко поежилась. – Ох, чует мое сердце, не к добру это все.
После чего отвернулась, протягивая руки в сторону огня и надолго умолкла.
- Так что насчет тропы? – Напомнил о себе Крэйвен.
- А ты разве не видел, что творится снаружи?
А что творится снаружи? Снег там творится… Ох, ну конечно же снег! Как он сам не подумал? Не иначе все мозги отморозил. Подходы к Пьяной тропе должно быть завалило еще надежней, чем перевал.
- Иди. Халам покажет, где можно остаться на ночь. Ты устал и замерз, тебе нужно как следует отдохнуть.
***
- Ты спать здесь. Дом старых мужчин.
Землянка мало чем отличалась от той, где он только что общался со жрицей. Единственное, что бросалось в глаза или скорее шибало в нос – это запах. Так обычно пахнут места, где в тесноте вынуждены толпой обитать мужики. Корабельный трюм, казарма, тюремная камера… Все это Крэйвену было прекрасно знакомо, везде он успел побывать и насладиться похожим «ароматом» на годы и годы вперед.
- Нундо они х’обе, - Начал с порога Халам. - Маа Иха иджу.
- Чужак? – Без особого интереса задал вопрос один из хозяев землянки. – Такая погода ходи?
- Не чужак! – Надавил голосом Халам. - Гость!
На шкурах у очага расположились трое. Когда глаза Крэйвена чуть привыкли к скудному освещению, он понял, что все они действительно мужчины и все весьма почтенного возраста.
Приняли его без показного радушия, но и недовольства никто особо не выказывал. Халам продолжал надувать щеки и настаивать, что гость – это радость для любого из Детей Творца. Напоминал, что он исполняет волю самой матушки Ихи, но старички отмахивались от него, как от назойливой мухи.
Выпроводив в итоге Халама за дверь, хозяева землянки накормили Крэйвена сытной похлебкой и выдали ворох шкур, чтобы тот устроился на ночлег. Под их мерный бубнеж он и уснул.
А утро следующего дня выдалось на удивление погожим. Снегопад унялся, на безоблачное небо выкатилось не по-зимнему яркое солнце. Когда Крэйвен проснулся, то кроме него в хижине не было ни души. Выбравшись на свежий воздух, он огляделся. Деревенька жила своей неторопливой жизнью. Между домов бродили местные жители, дети играли в снежки, какая-то женщина по соседству расчищала дорожки.