— Да, действительно, — задумчиво подтвердила воспитательница. — Ворона. А часто тебя мама бьет?
Аян кивнул. Он неотрывно наблюдал за вороной, пока она не исчезла в темноте за углом беседки.
— Говорит, что я сильно похож на папу. Такой же урод и тупица.
— Что, бьет прямо ремнем?
— Ага. А еще линейкой.
Алла Муратовна вздохнула.
— Послушай, Аян, я хочу тебе помочь. Мы можем прийти с милицией к тебе домой и проверить, что ты сказал. Ты просто должен будешь повторить все, что ты мне сейчас говорил. Твоя мама больше не будет тебя бить. Хорошо?
Аян отвернулся от окна и покачал головой.
— Нет, Алла Муратовна. Я не хочу милицию.
— Но почему, Аян? Тебе же больно, когда…
Аян упрямо опустил голову.
— Нет, Алла Муратовна. Она ведь моя мама.
В коридоре хлопнула дверь, послышались шаги. В комнату заглянула мама Аяна. Мальчик побежал к ней.
— Здравствуйте, Алла Муратовна! Извините, я задержалась на работе.
Воспитательница кивнула.
— Да, бывает. Ничего страшного. Мы тут с вашим сыном общались. Вы, наверное, наступающий Новый год отмечали с коллективом?
Мама покачала головой и повела сына в раздевалку.
— С чего вы взяли? Я же на двух работах сейчас пашу. Выхожу с одной, бегу на вторую. И так каждый день, без выходных.
Договаривала она уже из раздевалки, надевая на сына одежду.
— Понятно, — сказала Алла Муратовна, заполняя таблицу в отчете.
Через несколько минут мама Аяна снова заглянула в большую комнату.
— Вы нам откроете входную дверь?
Воспитательница, звеня ключами, через раздевалку вышла в холодную прихожую. Открыла дверь. С улицы потянуло морозом.
— До свидания, Алла Муратовна! — выходя, крикнул Аян из-под толстого шарфа, укутавшего его шею, рот и нос.
— До свидания, Аян, — ответила воспитательница и добавила проходящей мимо маме: — Он у вас хороший.
Мама Аяна кивнула и они вышли наружу. Алла Муратовна захлопнула дверь и некоторое время стояла в раздумьях.
Когда заполняла отчеты, то дважды ошиблась. Наконец, выругалась и швырнула авторучку на пол.
Глава 3. Кач-кач, кабинка
Аяну снился странный сон.
Будто они стояли на Талгарском перевале и ждали очереди на канатку. Дул сильный ветер и чуть ли не сбрасывал людей вниз по склону.
Кабинки и кресла канатной дороги, трясясь, поднимались на огромном тросе. Описывали полукруг на металлическом колесе в конце пути и снова спускались вниз. Из кабинок выходили группки посетителей.
Схватив рюкзаки, в очередную кабинку влезли девушки, Сергей и Даулет. Аян опомнился в последний миг и запрыгнул перед самым закрытием дверей. Кабинка потерлась днищем о землю, затарахтела на кольцах опоры и поплыла вниз, к Чимбулаку.
А почему вниз, спохватился Аян. Мы же наоборот, вверх должны ехать? Хотел спросить, но Даулет, с наслаждением откинувшись на спинку сиденья, сказал:
— Уф, наконец-то все позади.
— Не говори, — согласилась Наргиз. — Неужели мы сделали это?
Все помолчали, а Аян переводил взгляд с одного на другую. И только открыл рот, как Кристина сказала:
— Приеду домой и сразу в ванную. Отлеживаться и отмокать.
— Это предел моих мечтаний, — сказал Сергей, глядя в потолок кабинки и вытянув ноги.
Аян покачал головой.
— Когда опубликуем фото с вершины? — спросила Наргиз. — Может, прямо сейчас? Надо доказать, что мы выполнили челлендж.
— Нет, — Сергей продолжал лежать неподвижно и смотреть в потолок. — Потребуется много фоток. Я сегодня отдохну, отмоюсь, отъемся, отосплюсь, а завтра обработаю фотки и выложу с комментариями. Чтобы ни у кого сомнений не возникло.
А когда они успели сходить на вершину? Почему Аян ничего не помнил? Что за провал в памяти? Аян потряс головой и даже стукнул себя по уху. Отвернулся и посмотрел на горы за пластиковыми стенками кабинки.
Они проезжали над горнолыжными трассами. Сейчас, в начале осени, на склонах росла трава и лежали россыпи камней. Кое-где росли ели. Аян помнил, как зимой на склонах туристы шуршали лыжами и сноубордами. Там, где падали лучи солнца, снег искрился, как бриллиант. Там, где лежала тень, снег был синий или голубой.