Антон положил на стойку ключ.
— Я бы так и сделала, но, к сожалению, ужасно спешу. Ну что вам стоит?! — тон девушки, забывшей пропуск, становился все более требовательным.
— Сожалею, — пробормотал он.
На самом деле Антон готов был пойти навстречу, если б она переступила через свою гордость и по-человечески попросила войти в положение.
— Вам же ничего не стоит! Ну дайте ключ! — ее голубые глаза гневно сверкнули.
— Почему же ничего? Это мои обязанности, а вы хотите, чтобы я их нарушил.
— Дайте ключ!
Антон почувствовал, что готов сдаться.
— Привет, Вика, — сказала невысокая женщина с темными короткими волосами.
Девушка обернулась.
— А, Ирина Евгеньевна… Здравствуйте.
— Что случилось?
— Забыла пропуск, охрана не дает ключ.
— Дайте, пожалуйста, от девятнадцать четырнадцать, — Ирина Евгеньевна положила на стойку пропуск и расписалась в журнале. — Мне кажется, один раз можно сделать исключение.
Она сказала, опустив взгляд в журнал, и Антон не сразу понял, что это упрек. Открыл рот, чтобы сказать что-то в свою защиту, но Вика и Ирина Евгеньевна, взявшая ключ унизанной кольцами рукой, уже отошли от стойки.
— Стоит ничтожеству чуть-чуть приподняться, как оно тут же себя проявит, — сказала Вика громко.
— Забудь, — ответила Ирина Евгеньевна.
— Я специально за десять минут приехала, чтобы отчет подготовить, а из-за этого придурка… — слова Вики заглушили шаги.
Обида взяла Антона за горло. За что его оскорбили? Он делал, что должен. Сколько презрения было в ее голосе, а за минуту до этого он фантазировал, как уведет ее с корпоратива на лестницу.
Люди подходили, расписывались в журнале и исчезали. Антон, не в силах забыть об обиде, двигал руками как автомат, отдавая ключи. Он не заметил, как появился старший смены Степанов, из всего начальства Антон уважал только его.
— Что у тебя здесь случилось? — спросил Степанов. — Чего такой красный?
— Ничего, — пробормотал Антон.
— Звонил директор этой, как ее, турфирмы, ругался, что ты не выдал ключ его сотруднице.
— Она пропуск забыла.
— Да? — Степанов обрадовался. — А какой ключ, если пропуска нет? Пойду выскажу, какого черта он орет, если девчонка сама виновата. А ты молодец, понял?
Степанов ушел, у Антона отлегло. Через десять минут Степанов вернулся.
— Если появится этот придурок, директор турфирмы, не вступай в полемику, сразу направляй ко мне. Ты поступил правильно. Дуры забывают пропуск, а мы им поблажки должны делать? — Степанов подмигнул.
В течение дня Вика то и дело проходила мимо поста. Она шла, сопровождаемая коллегами, задрав подбородок и опустив взгляд. Антон провожал ее взглядом, упиваясь ее линиями ниже спины, и боль оскорбленного достоинства возвращалась.
3-2
Второй раз он заступил на пост на девятнадцатом этаже в восемь часов вечера. Почти все офисы уже не работали. Этаж опустел. Звуки, терявшиеся днем в общем гаме человеческих голосов, шагов, звонков, шума копировальных аппаратов, стали четкими, словно одиночные выстрелы после затихшего боя. Наконец сдали последний ключ.
В обязанности Антона входило проверить, действительно ли все офисы закрыты и на этаже никого не осталось. Широкий холл был отделан бежевой плиткой с полосками кофейного цвета, на которой сверкали отражающиеся светильники. В рамках за стеклом висели фотографии, на которых изображались урбанистические пейзажи. Плитка блестела, ее каждый вечер надраивали уборщицы. Антону нравилось делать обход, он был для него чем-то наподобие прогулки. Если казалось, что дверь закрыта неплотно, он брался за ручку и проверял. На этот раз, впрочем, как обычно, все было в порядке, кабинеты заперты, этаж безмолвствовал. Антон направился обратно. Звук шагов четко, как барабанные палочки, отмерял ритм, словно в начале роковой композиции, предваряя гитарный риф.