— Он же миллионер! — взвизгнула мать, запахивая халат на тощей груди. — Долларовый! Не будь же идиотом! Я бы сама прилетела, если б могла.
Антон держал палец на мышке.
— Ты хочешь, чтобы все этой его твари досталось? Или его дружкам? Или еще кому-нибудь, кто к Юрке никакого отношения не имел? Ты что, не знаешь, как это сейчас делается? Тебе целое состояние должно перейти! — мать повертела пальцем у виска с таким ожесточением, словно вкручивала себе в голову саморез.
— Да? — пробормотал Антон.
— Ты же не интересовался никогда. Так и работал бы в охране до пенсии.
— Ты не говорила.
— Кто ж знал, что он в пятьдесят четыре года копыта отбросит! Антон, повторяю еще раз: твой отец владел целым состоянием, которое теперь должно отойти тебе. Давай успокоимся, я позвоню позже, и мы все обсудим. Только никому не рассказывай! Понял? Тоша, если будешь слушать меня, все будет хорошо. Отдыхай, я позвоню.
Антон знал, что отец состоятельный человек, но, так как они не общались, не рассчитывал на что-то от его щедрот. Мать права, надо успокоиться и все взвесить.
Мать позвонила на следующий день в десять утра. У них в Америке было одиннадцать вечера.
— Тоша, ничего не предпринимай. Если захочешь что-то сделать, лучше посоветуйся. В любом случае наследство перейдет к тебе через полгода. А пока сделай вот что. Первым делом забери свидетельство о смерти. Если похоронами занимались Славка и Леонид, оно у них. Потом ключи от квартиры и дома в Люберцах.
— У кого ключи?
— Узнай. Может, там очередная его шалава живет. Тебе на похоронах надо было это разнюхать. Если не узнаешь, у кого ключи, или окажется, что там кто-то живет, звони мне. Смотри, если заберешь ключи, поройся в бумагах, надо найти документы на все имущество.
— А если там живет кто-нибудь?
— Надеюсь, что нет, а если и живет, не беда, получишь у нотариуса свидетельство о наследстве, придешь туда с участковым и скажешь: «Собственник этого жилья умер, я наследник, а вы здесь на каком основании?» Если пойдет по такому варианту, я тебе подробно все напишу. Сейчас пока забери свидетельство о смерти, ключи, найди документы и закажи выписки.
Антона утомил с утра этот разговор, из которого половина уже вылетела из головы, но мать говорила дело.
Антон позвонил Вячеславу Анатольевичу и начал с того, что спросил насчет девяти дней. Вячеслав Анатольевич ответил, что его непременно ждут, сначала поедут на кладбище, а потом посидят в офисе. Народу ожидается не очень много, поэтому нет необходимости снимать кафе. Антон поинтересовался, живет ли кто-нибудь в квартире отца или в доме. Вячеслав Анатольевич сказал, что никто там не живет, и когда Антон приедет на девять дней, то получит ключи, свидетельство о смерти и документы на отцовское имущество.
Девятый день выпал на выходной. Антон не сказал на работе, что у него умер отец. Вячеслав Анатольевич забрал его у метро Новокосино и привез на кладбище. На этот раз все прошло проще и быстрее, чему способствовал дождь. Ноги вязли в размякшей глине. Отца на фотографии под пленкой было не видно, целлофан изнутри запотел. Народу пришло мало, кроме них и Леонида Алексеевича, только пять человек. Постояли несколько минут, цепляясь зонтами, поправили ленты на венках и поехали в офис.
В переговорной накрыли стол. Как и на поминках, закуски и выпивка были превосходные. Из ресторана привезли горячий шашлык с зеленью и овощами. Из напитков на столе было красное вино, виски, водка и коньяк в красивой бутылке. После пятой рюмки разговоры за столом пошли обо всем подряд, вскользь касаясь усопшего. Вячеслав Анатольевич пригласил Антона пройти с ним. Они перешли в небольшой, но довольно роскошный кабинет: на фоне темно-красного дерева столов, шкафов и коричневой кожи кресел бросалось в глаза множество различных деталей, сверкающих желтым металлическим блеском. Вячеслав Анатольевич и Леонид Алексеевич встретили Антона, стоя возле стола. Антон напрягся, настолько официально они выглядели — в костюмах и галстуках.
— Это кабинет твоего отца, — сказал Леонид Алексеевич и указал на стул. — Прошу садиться.