— Я так не могу.
— Я же сказал, давай поженимся!
— Антон, ты хочешь трахаться, а не жениться!
Он приблизился, уткнулся в нее торчащим членом и вдруг схватил в охапку и повалил на кровать, стал толкаться ей в бедра. Лида пыталась свалить его, била по голове, а он все дергался, пока не кончил. Это на какое-то время ослабило его, и она свалила его с себя. Он лежал на спине, сжав кулаки и тяжело дыша.
— Прости, — сказала она. — Нам не следовало оставаться вдвоем. Наверное, было ошибкой приглашать тебя.
Она достала салфетку и вытерла себя.
— Ты дура! — прошептал он. — Какая же ты дура.
— Ругай меня, ругай, — вздохнула Лида. — Наверное, и впрямь дура.
Она тихо вышла. Антон не мог успокоиться, было больно и стыдно. Он забрался под одеяло, чувство обиды не покидало его. Он так и не отымел ее, воображение рисовало ее влюбленные глаза и полные ляжки, как она ложится и раздвигает их по собственному желанию.
Послышался тихий звук, похожий на щелчок. Лида не возвращалась. Антон понял, что она ушла. В нем поднялась злость. Почему он, молодой и здоровый, с кучей бабла, вынужден просить и унижаться?
Он оделся и тихо пробрался в прихожую, ощупью нашел куртку и ботинки. Долго не получалось открыть дверь, приходилось двигать рычажок во все стороны и делать это осторожно, чтобы не услышали. Замок открылся, и Антон оказался на лестничной площадке.
Был четвертый час ночи. Он ехал домой на такси. У метро Коломенская увидел на тротуаре одинокую женскую фигуру. Какая-то тупая животная тоска заставила его остановить машину и выйти. Она была в длинном пальто с капюшоном.
— Привет, — сказал Антон тоном, каким выражают соболезнования.
— Привет, — ответила она, обернувшись.
Она чем-то смахивала на Анджолину Джоли, у нее была широкая челюсть и темные круги вокруг глаз. Из капюшона торчали космами волосы, было заметно, что брови подведены криво. Страшной бы он ее не назвал, хотя... Нет, трезвым бы он точно назвал ее страшной.
— Мне одиноко, если вам тоже, давайте пообщаемся?
Она кивнула и достала из кармана сигарету. Антон козырнул крутой зажигалкой, но она не оценила. Она прикурила и подняла на него глаза, потратив какое-то время, чтобы сфокусировать взгляд.
— Шампанского?
— Лучше по водочке, — сказала она.
Антону не хотелось водочки, но пришлось согласиться. Они пошли в круглосуточный возле метро, он взял бутылку водки, два пластмассовых стакана и банку маринованных огурцов.
— И презервативы, — сказал он на кассе.
Новая знакомая промолчала. Антон не решался взглянуть на нее в ярком свете.
Когда они вышли на улицу, он спросил:
— Куда пойдем?
— В подъезд.
Они перешли Новинки к Орбите. Когда оказались перед подъездом девятиэтажного дома, она сказала:
— Только не шуми, я здесь живу.
Они поднялись на лифте на последний этаж. К счастью, там не горела лампочка. Антон открыл бутылку и налил, ей побольше, себе немного. Ему водка не пошла. Привкус сгладил маринованный огурец. Девица запила рассолом прямо из банки. Она скинула капюшон и расстегнула пальто. Секс наклевывался. Это возбудило Антона, казалось, это происходит с ним из-за Лиды, назло ей.
Собутыльница распахнула пальто. Темнота была на стороне Антона. Надо было с чего-то начать.
— Ты симпатичная, — сказал он, и его передернуло от этих слов.
— Давай еще, — она протянула пустой стакан.
Антон налил ей полстакана, себе — на донышко. Она поднесла стакан к губам и чуть не подавилась.
— Куда ты столько льешь, охерел, что ли? — она совсем окосела, мимика стала тяжелой.
Снова запила из банки, пустив по подбородку струйки рассола. Антон не стал доставать огурец после нее. Еще стакан, и она рухнет на пол и уснет.
— Я хочу тебя, — сказал он.
— Я тоже хочу.
Он достал член. Она взглянула на него, подняв криво подведенные брови.
— Ну, и че ты хочешь, чтоб я сделала?
— Чтобы пососала его.
— Нет, давай я лучше минет сделаю, — промямлила она и хотела наклониться, но качнулась и повалилась назад.