Марианна не ответила. Он убрал с ее лица волосы и увидел в глазах слезы.
— Что такое?
— Я не могу на это спокойно смотреть, — всхлипнула она.
На фото был тощий ребенок, взвешенный за тряпки на весах с крючком. Процедура причиняла боль, и он вцепился в тряпки ручонками.
— Это всего лишь фото, — сказал Антон. — Если б знал, что ты такая чувствительная, пригласил бы тебя на выставку кошек.
— Нет, нет. Я рада, что ты пригласил меня на эту выставку. Я потрясена. Никогда бы не подумала, что фотография может так сильно воздействовать. Бедный ребенок, он борется, посмотри, так жаль эту кроху… Во всех этих людях достоинство. Это потому, что они живут подлинной жизнью, не такой, как мы. Нам, жителям мегаполиса, их не понять. Эти африканцы, индейцы, чукчи, нефтяники. Они настоящие, а мы словно куклы из папье-маше. А еще они красивые. Даже этот бедный ребенок.
— Красивая — ты.
Марианна шмыгнула носом и сдвинула брови.
— Нет, красивые они.
— Ты загрузилась. Сожалею, что заставил тебя заплакать.
— Нет. Я же сказала, что рада, что увидела эти фото, — она дотронулась до снимка и взглянула на Антона. — Ты понимаешь все это? Это наверняка круто, да? Настоящее искусство?
— Мэри Энн, хорош. Ты чересчур серьезно все воспринимаешь. Пойдем отсюда, а то эти фотки доведут тебя до истерики. Я-то развлечь тебя хотел.
— Ты же знал, как снимает этот Сальгадо!
— Знал, просто как-то... — он взял ее за руку и повел на улицу.
— Надо запомнить фамилию — Сальгадо.
Они пошли по Остоженке к его машине. Марианна молчала. Она очнулась от размышлений, когда Антон распахнул перед ней дверь «Ягуара». Села и посмотрела вокруг себя.
— А какого цвета салон? — спросила она.
— Слоновой кости.
— Я так и знала! Теперь перед глазами у меня будет стоять тот бешеный слон с фотографии.
— Цвет слоновой кости и слоновая кость — это разные вещи. Не волнуйся, в этой машине ни единого винтика из бивня слона!
— А чья это кожа?
— Ничья. Это кожзам!
Удачная шутка развеселила Мирианну. Антон включил музыку.
— Хочешь есть?
— Нет. Мне просто надо отвлечься, переключиться на другую тему.
Антон взглянул на нее, что-то обдумывая, потом взял телефон.
— Дмитрич, здорово! Ты на работе? Если я через пару часиков подъеду? Можешь задержаться? Ради меня. Ты ж знаешь, компенсируем. Вдвоем, ага. Для начала, думаю, десяти минут будет достаточно, — он взглянул на Марианну. — Здоровая, конечно, противопоказаний нет. Все, едем.
— Здоровая — это о ком?
— О тебе, разумеется.
— В каком контексте?
— Как у тебя с сердцем?
— Нормально, а что?
— Ничего, раз нормально.
— Куда мы едем?
— Ты же сказала: хочу отвлечься.
— Ну, скажи!
— Это сюрприз.
— А при чем тут здоровая или нет?
— Узнаешь.
— Я должна знать!
— Все будет хорошо. Положись на меня.
— Я сейчас маме позвоню!
— Мэри Энн, не порть все, ладно?
«Ягуар» мчал их по московским шоссе, обгоняя машины как шашки. Белые полосы разметки вились и исчезали под колесами. Смуглая рука Марианны лежала на бедре. Антону хотелось накрыть ее своей и несильно сжать, но было еще не время. Пусть она первая дотронется до его руки. Они выехали на платную М-11, «Ягуар» как будто летел над землей.
Марианна поняла, куда он ее везет, когда они подъезжали к Щекино. В небе кружились два легкомоторных самолета. От одного отделилась маленькая точка, и над ней раскрылся оранжевый купол.
— Ты хочешь, чтобы я прыгнула с парашютом! — воскликнула Марианна.
— Нет, круче!
— Что может быть круче?
— Без парашюта! — захохотал Антон.
— Прекрати издеваться! А ты меня спросил? Что у тебя за развлечения?! Садист! Ты всех девушек так развлекаешь?
Он улыбался от удовольствия.
— Приехали. Выходи!