Михаил быстро достал оптический прицел-трубу, вставил его в пяту во входном люке и установил прицельные данные.
А Костя разглядывал незнакомую местность.
- Слушай, Миша! Что это за сожженная деревушка - вон, с большой церковью справа!
- Город Ельня. Запоминай! Пригодится.
- Ельня?!.. Так вот она какая...
Одинокая церковь с проломленной крышей и закопченными стенами, груды развалин вокруг, остовы печей да обгоревших головешек вместо жилых домов, голые, без листвы, деревья - вот все, что осталось от города с пятнадцатитысячным населением. Вся местность была изрыта окопами и траншеями, дзотами, землянками, артиллерийскими и минометными позициями, закопанными в землю танками. Все это почти непрерывно изрыгало огонь, клубилось дымом, взрывалось: в Ельне шел бой.
От позиций в сторону одиноко летящего Пе-2 взметнулась разноцветная нить пулеметной трассы, перед носом машины вспыхнули черные шапки близких разрывов. Усенко бросил самолет вниз, потом на правое крыло, на левое и проскочил опасную зону.
- Ух ты! - смахнул он с лица пот.
- Командир! - прозвучал в телефонах голос радиста. - Нас обстреляла наша батарея. Я хорошо видел.
- Чушь! Не может быть. На такой высоте звезды видны.
- Почему чушь? - вмешался Ярнов. - Очень может быть. "Петляков"-то внешне похож на "сто десятого мессера"! Их много, а наших мало. Могли спутать. Кстати, смотри! Летим над немецкими окопами, а не стреляют... Впрочем, начали...
Чем дальше улетал на запад "петляков", тем хуже становилась погода. Иногда из близких облаков шел небольшой дождь, и стекла кабины заволакивала водяная пелена. - Костя! Танки справа! Ого, сколько их! По дороге к Ельне в облаках пыли двигалась, растянувшись больше, чем на километр, серая колонна. Впереди ее - коляски мотоциклов, за ними до двух десятков коробок танков и до полусотни приземистых грузовиков с пехотой. На капотах некоторых машин краснели полотнища с белыми кругами и черной свастикой посередине опознавательные знаки фашистов.
Костя глубоко вдохнул и, подворачивая "семерку" к колонне, приказал:
- Слушать всем! К бою!.. Штурман! Чтобы все бомбы - в цель!
- В цель, в цель! - проворчал Ярнов. - Попробуй с двух тысяч попасть в копейку!.. - И вдруг предложил: - Костя! А может, попробуем с пике, чтоб поточнее? - Да! Но... - Летчик замолчал. Неожиданное предложение бомбардира всколыхнуло в его душе давнишнее желание. Но родило и опасение: предварительно не потренировавшись, не сделав ни одного учебного полета, сразу решиться на боевой - по силам разве что испытателям. Но станет ли это первое в его жизни пикирование на Пе-2 последним?.. И тотчас, сметая сомнения, вспомнились обнадеживающие наставления инструктора Василия Иванова, Уверявшего молодого летчика: "У тебя получится. Дерзай!"
- А что? На Ар-2 мы ж пикировали! - загорелся Константин и решительно приказал: - Давай, Миша!
- Я готов! Угол пикирования - шестьдесят... Ой, смотри, Костя! Там "мессеры"! Откуда они взялись?
Точно! В серой дымке впереди танковой колонны пониже облаков патрулировали два истребителя. Усенко безошибочно определил: Ме-109. Их присутствие усложняло обстановку - Константин быстро оценил это. Конечно, противника надо бить. Но бить с умом! Как?..
Ничего не подозревавшие немецкие летчики не тревожились. Летали они, как в учебной зоне, спокойно и довольно далеко от колонны. В манере их полета Усенко увидел столько уверенности, безнаказанности, наглости, что волна ярости захлестнула его.
- Ничего! - стиснув зубы, проговорил он. - Зайдем сбоку! Пока очухаются... Давай, Миша, серией!
Бомбардировщик быстро приближался к колонне. Немцы не стреляли. Впрочем, летчики за их действиями уже не следили - они включились в привычный ритм работы.
Прильнув к трубе оптического прицела, Ярнов осуществлял боковую наводку направлял "петляков" в ту часть вражеской колонны, где густо теснились танки.
- Пошел! - подал он команду.
Усенко толкнул штурвал, "семерка" опрокинулась книзу и с нарастающей скоростью помчалась к земле. Страшная сила инерции бросила летчика вперед, привязные ремни больно впились в плечи, и тело, потеряв опору, вдруг повисло, стало непривычно легким, невесомым. С пола, из всех щелей кабины выскочили невидимые прежде комочки грязи, пыль, обрезки каких-то проводов, болтик, - всё это повисло в воздухе. На самолет угрожающе двинулась земля и на ней быстро увеличивающиеся в размерах продолговатые прямоугольники - танки. Константин не замечал, что делалось в кабине, он видел только эти прямоугольники и, двигая штурвалом, педалями, торопился в считанные секунды пикирования поточнее прицелиться. Успел! В то же мгновение бомбардир хлопнул его рукой по плечу:
- Выводи!
Летчик рывком утопил боевую кнопку и, помогая механизму вывода, с силой потянул штурвал. "Петляков" задрожал, освобождаясь от бомб, а на Константина обрушилась нечеловеческая тяжесть, вдавила его в кресло, вжала голову в плечи. В глазах потемнело. Но в следующую секунду тяжесть отпустила, он увидел небо и мчащиеся с бешеной скоростью навстречу самолету лесистый холм, желтое пшеничное поле, кустарники.
- Цель накрыта, Костя! Ура-а! - радостно закричал Михаил. - Один танк горит, второй перевернулся. Молодец!
Усенко оглянулся на быстро удалявшуюся землю. Он сразу отыскал эту серую змею-колонну. Посередине она была накрыта восемью одинаковыми кружочками-взрывами, вытянутыми в цепочку. Два кружочка лежали точно на дороге. Под одним из них полыхал огонь. Остальное все было покрыто пылью. Змея ожила: она искрилась, будто сияла блестками чешуи, - это открыли стрельбу скорострельные малокалиберные пушки "эрликоны", установленные на платформах грузовых автомобилей. Полыхнули огнем танковые пушки и пулеметы. С каждой секундой количество разрывов и трасс увеличивалось и приближалось к "семерке". Усенко начал противозенитный маневр, уводя Пе-2 на запад.
- Командир! Я видел: все бомбы попали в цель! - радовался Збитнев. - А "мессера" все там же! Вот здорово!
- Подожди! Сейчас их наведут по радио! - охладил восторг радиста Ярнов. Готовься к встрече!
Бомбардировщик уже выскочил из зоны досягаемости зенитного огня. Можно было спокойнее разобраться в обстановке. Но Усенко не терпелось еще раз взглянуть на свою работу.
Он подвернул самолет ближе к цели. Разрыв в колонне, куда попали бомбы, все увеличивался. Задние танки начали разворачиваться, пытаясь то ли обойти разбитые, то ли повернуть назад, и в том месте сгрудилось до десятка машин. А сзади подъезжали и останавливались другие. Из грузовиков прыгали и разбегались в стороны фигурки солдат.
У Константина мелькнула шальная мысль:
- Штурманем, братцы, еще раз!
- Костя! Уноси ноги! Пошли домой!
Но летчик не слушал бомбардира. В азарте он повел "петляков" на снижение, в уме прикидывая, как бы поточнее построить маршрут атаки. Земля была рядом. Пикировщик понесся над ней. Пора было разворачиваться на цель. Константин взглянул в ее сторону. Там под облаками заметались "мессершмитты". Вот они развернулись и устремились на восток. Летчик усмехнулся: враг пока не видел "петлякова", и он направил самолет к колонне.
Под крылом проскользнула вершина холма, и за ней открылся хвост колонны. Пе-2 заметили, ему навстречу зачастили вспышки выстрелов, и над козырьком "семерки" сплошной струёй пронеслись светящиеся веера "эрликоновых" снарядов. Но Константин уже прицелился в машины и нажал кнопку огня. Заработали оба носовых пулемета. В рев моторов ворвались короткие очереди ярновского "шкаса" и гулкие выстрелы люкового пулемета. "Семерка" вихрем неслась над сгрудившейся колонной, поливая ее свинцовым дождем, сея страх и смятение у врага.
Усенко через прицел видел, как его пули вспарывали борта и капоты автомобилей, как там мгновенно вспыхивали и разгорались язычки ярко-желтого пламени, как завертелись, сталкиваясь и опрокидываясь, грузовики, с них прыгали во все стороны, падали и замирали в неподвижности или разбегались фигурки в серо-зеленой форме. А летчик все стрелял и стрелял.