- И что это такое? - спросила Надя Широ.
- Цветная ленточка. Из тех, что молодежь носит на голове, на лбу.
- Она была на убитом?
- Нет. Ленточка валялась на земле, в трех метрах от трупа. Как будто ее кто-то сорвал и бросил в мусор.
Глава 2
Что-то связывало две смерти - Гаспаре Аддамьяно и Антонио Армадио, убитого неделю спустя. Другими были место и время, но события развивались почти одинаково: два выстрела в голову с близкого расстояния, лицо, обезображенное выходом глазного яблока. Юноша рухнул на землю под деревом, в конце улицы Таджура, застроенной четырехэтажными домами, отделенными от проезжей части изгородью и двумя рядами акаций.
В тот раз, однако, уже на следующий день появился свидетель, пенсионер, имя которого полиция держала в секрете. Согласно его показаниям, в понедельник около двадцати трех часов он, как всегда, повел свою собаку, таксу, на прогулку на бульвар Эфиопия. На углу улицы Толстого он услышал два выстрела, один за другим, а затем, какую-то минуту спустя, увидел мотоциклиста, который на большой скорости пронесся мимо него в сторону окружной дороги.
- В нескольких метрах от меня, - уточнил он. - На заднем сиденье был другой, одетый в черное, но я не смог разглядеть его. В робах и касках они все похожи.
- Увидев мотоциклиста, что вы сделали? - спросил Амброзио.
- Пошел домой. Уже хотелось спать.
- А почему вы решили поговорить со мной?
- Как почему? Утром на улице Таджура нашли труп, и никто ничего не знал, никто ничего не слышал... Там были патрули, полиция, карабинеры. Я видел вас, комиссар. Я вас знаю, часто встречал фотографии в газетах, поэтому подумал, что могу быть полезным.
- Спасибо. Но почему вы уверены, что человек на мотоцикле стрелял в того парня?
- Я же вам объясняю! Мотоцикл выехал с улицы Таджура. А улица Таджура не проезжая, она кончается совсем близко. Там зеленый забор. Несколько месяцев назад вместо забора была сетка и заросли сорняков. Я часто хожу туда с собакой.
- Дерево, под которым мы нашли труп, вы замечали?
- Это яблоня. Когда-то, должно быть, тут были огороды.
- Люди, с которыми мы говорили, утверждают, что во время выстрелов они сидели у телевизоров или спали. Некоторые говорят, что шел дождь.
- В момент, когда раздались выстрелы, дождя не было, я мог бы поклясться в этом, комиссар. - У старика был острый нос, густые, сросшиеся на переносице брови, седые, аккуратно подстриженные усы.
- Чем вы занимались перед пенсией?
- Тем же, чем и сейчас, но теперь я делаю это для собственного удовольствия. Подстригаю собак и немножко даже лечу. Я разбираюсь в животных и даю добрые советы. Иногда рекомендую настоящего ветеринара, если это необходимо. - Старик засмеялся, ему показалось, что он удачно пошутил.
Антонио Армадио было двадцать семь лет, он был знаком полиции нравов, которая несколько раз его задерживала, последний раз - минувшим летом во время облавы в парке Семпьона. В полиции парня считали неизлечимым, были уверены, что он получал плату за интимные услуги от других гомосексуалистов. Приобщившись несколько лет назад к наркотикам, он медленно, но верно опускался на самое дно. Согласно документам, Антонио жил с сестрой Амалией Армадио по улице Веспри Сичилиани, напротив начальной школы.
- Он, конечно, не святой, - согласилась сестра, владелица находящейся поблизости, за углом, мясной лавки. - Но Антонио, до того как его втянули в грязные дела, был неплохим парнем, поверьте мне. Потом.., потом я сама его убила бы, не было сил терпеть. Иногда не знаешь, куда себя деть, никто не знает, какую тревогу, боль, бешенство испытываешь.., поверите? Перед тем как умерла наша мать, он у нее выманил все сбережения. Все, до последнего чентезимо. И все потратил на наркотики. Трудно представить. Перед Новым годом она умерла.
- Чем она болела?
- Медики признали рак легкого; но она ведь никогда в жизни не курила! Это Антонио, проклятый, довел ее до могилы. Это он виноват, и еще осмелился заявить, что намерен вернуться сюда. Когда у матери не осталось ни лиры, она начала худеть, отказывалась от еды. Спала днем, а ночью...
- А что Антонио?
- Когда мама заболела, я его выгнала из дома, вызывала даже карабинеров. Он поселился с одним бродягой. Мне говорили, что они околачивались в каком-то подвале, около Баджини. В грязном погребе, подумайте.
Женщина говорила и говорила, как будто наконец нашла кого-то, кто готов ее выслушать. Амброзио тем временем представлял лицо молодого человека с длинными волосами, мокрыми от дождя, обезображенное пулями, видел почти прозрачные руки в кровоподтеках и пятнах, темный плащ - снятый и брошенный на мостовую, он казался мусорным мешком.
Не так легко было найти приятеля Антонио Армадио, но наконец отыскали и его. Лука Деранте, сорока двух лет, жил нищенством, мелкими кражами, типичный бродяга. В подвале, где он пристроился и который принадлежал его дальнему родственнику, стояли два топчана, старый комод, два стула. Не было электричества, только керосиновая лампа. Из подвала коридор вел в комнату, служившую когда-то магазинчиком, там была чугунная раковина.
Полиция ждала его два дня, пока однажды ночью он не забрался в свою нору, где инспектор Де Лука и выловил его.
На следующее утро Амброзио смог допросить Деранте. Небольшого роста, густая борода с проседью, седина на висках, красный нос запойного пьяницы. Устойчивый запах казарменного супа - запах нищеты. На нем был плащ оливкового цвета с погончиками и поясом, должно быть, с человека более крупного и высокого, плащ был ему почти по щиколотки, рукава закатаны.
Глаза ясные, почти детские, выдавали мягкий нрав; в разговоре Деранте употреблял выражения, необычные для бродяги.
- Вы были знакомы с молодым Армадио? Антонио Армадио. Мы узнали, что он жил у вас. Вы слышали, что он убит? - спросил комиссар.
Деранте утвердительно покачал головой вверх-вниз: какая беда, какое несчастье! Наконец, подняв вверх указательный палец, пробормотал низким, довольно приятным, даже интеллигентным голосом:
- Я всегда говорил ему, что он плохо кончит.
- Вы давали парню хорошие советы.
- Еще бы!
- Однако вы, наверное, понимаете, что не можете служить примером? Вам не кажется?