Как относился высший демон к грехам людей, присланных на мучения? Как и все остальные. Работа есть работа. Когда мимо тебя тысячелетиями текут людские массы, ты перестаешь различать лица.
Ему самому, как и его сотрудникам, было удивительно, почему он выделил эту женщину?
Развернувшись и присев на край стола, Пикселлион молча рассматривал грешницу. Для него оставалось необъяснимым, отчего ее тело светится, хотя должно было подернуться дымкой тлена, как только она переступила Порог.
- Подойди, - ровным голосом произнес он. Она сделала несколько шагов и замерла. – Ближе.
Когда ее мягкое тело коснулось его колен, он протянул руку, ухватил женщину за плечо и сильно сжал его. В пустых глазах не отразилось ни негодования, ни страха.
- Тебе разве не больно?
- Я заслужила, - ее голос оказался окрашенным теми приятными для уха нотками, которые редко звучат на Обратной стороне.
- А так?
Пикселлион не удержался и вцепился в ее сочные губы поцелуем. Обычно люди не выдерживают ласк демонов, они слишком слабы, но Анна не только выдержала, но и ответила.
- Профессионалка, - заключил он, с брезгливостью отталкивая ее.
Анна покачнулась, но устояла. Не испугавшись, сделала шаг к сидящему на столе демону, и, остановившись между его раздвинутыми ногами, наклонилась к самому уху и прошептала:
- Я давно стала вещью. Один хозяин сменял другого. Кто-то был ласков, кто-то вел себя как зверь, но все неизменно продавали. Ты – последний в цепи ублюдков.
Почему он не ударил ее тогда? Пожалел?
Нет. Боялся испортить красоту. Он одним движением ладони мог снести ей пол-лица.
Здесь, на Обратной стороне, всё слишком быстро становится непривлекательным.
Анна, прочитав в его глазах, какой подвергла себя опасности, отшатнулась.
Ну, хоть какая-то реакция.
Проститутка, а рукой, словно невзначай, закрыла лобок. Интересно, какого цвета у нее ТАМ волосы? Такого же жгуче-черного, как на голове?
Демон скрестил ноги и молча рассматривал Анну. Тогда он впервые заметил родинку в виде полумесяца: ее волосы впереди едва закрывали плечи, хотя сзади нечесаной волной ниспадали до ягодиц.Тонкая талия, живот нерожавшей женщины, крутые бедра, совсем как у демониц из борделя, гладкие ноги без единого волоска. Вот эту гладкость он и захотел потрогать и, не думая, протянул руку. До сегодняшнего утра он ни разу не касался человеческого тела, высшие демоны брезгливы, а тут …
Ее рука взметнулась, и на его щеке загорелся след от пощечины. Демон еще не успел осознать, что произошло, а она уже стояла, закусив виновницу-ладонь, и просила:
- Прости, прости…
Зато он увидел, что ТАМ у нее волосы светлые и выстрижены затейливо.
- Как ты умерла? – он поскреб щетину на обожженной ударом щеке.
- Зарезали.
- Почему не вижу след? – Демон пошарил по ее телу глазами.
Она не стала отвечать, просто повернулась спиной и убрала в сторону волосы. Между лопаток торчал нож.
Пикселлион удивленно вскинул глаза.
- Мое тело еще не нашли, - на этот раз пояснила она.
Да, это правда. Пока в ее теле на Той стороне торчит нож, она и на Обратной стороне будет ходить с ним.
- Кто?
- Последний клиент.
Демон оставил Анну у себя. После этого разговора что-то тоненько тренькнуло у него в душе, и он не смог вернуть человечку приемщику.
В тот же вечер он пошел в бордель, выбрал Иксидию, долго не прикасался к ней, рассматривая крепкое тело демоницы, ее волосатые ноги. Слушал болтовню, накручивая черный жесткий локон хвоста на палец, а потом повалил на кровать и грубо взял. Только Икси отдышалась, поставил на колени, притяну ее таз к своему паху, намотал ее длинные волосы на руку, потянул с такой силой, что она запрокинула голову и застонала. Вбиваясь в ее ягодицы, он закрыл глаза, представляя, что под ним стонет Анна. Кончил бурно, рыча от небывалого наслаждения.
Иксидия лежала на боку, подперев голову рукой, и наблюдала, как высший демон, отличающийся от остальных клиентов суровой красотой и необычайно высоком ростом при мощном телосложении, застегивает ремни на форменной одежде. Чем больше ремней, тем выше место на иерархической лестнице.
- Ты сегодня странный, - протянула она, закидывая волосы за спину, обнажая грудь, на которой алели следы от его неумеренных ласк.
Пикселлион помолчал, не решаясь сказать, но звякнула последняя пряжка, и он произнес, не глядя на демоницу:
- К следующему разу побрей ноги.
Он знал, что его просьба вызовет шок. Икси хватала ртом воздух, словно грешник, который уже не может кричать.
Когда он открывал дверь, чтобы уйти, почувствовал, как, кинутая демоницей, подушка летит в его спину.
- Ненормальный! Извращенец!
Он успел закрыть дверь, и с той стороны послышался глухой стук и визг Иксидии:
- Маньяк!
Больше он в бордель не ходил. Конечно, его яйца опухли от воздержания, но он физически не мог переступить порог этого добропорядочного заведения.
А в кабинете его ждала Анна. Она тихо сидела на диване, пока он писал, перебирал бумаги, курил, глядя в открытое окно на новую партию грешников.
Они почти не разговаривали, но достаточно было краем глаза зацепить ее обнаженное тело, белеющее на фоне темной обивки, как его член начинал жить собственной жизнью.
В такие моменты демон закрывал глаза и начинал мысленно считать грешников.
Но однажды Пикселлион настолько углубился в подсчет, что не заметил, как Анна подошла к нему, встала на колени и стала расстегивать ремни на штанах, глядя снизу вверх.
Пикселлион сбился со счета и замер. Недокуренная сигарета выскользнула из его пальцев и, упав на пол, рассыпалась красными искрами.
Что делать? Отшвырнуть наглую человечку? Наказать, прогнав плетьми? Убить?
Но женщина оказалась проворной и быстро вытащила то, что ломило от боли в тесных штанах. Член-предатель выпрямился во всю длину и уставился головкой ей в губы.
- Ого! – сказала она и облизнулась.
- Ого! – эхом повторил Пикселлион, видя, как женщина с одного раза втянула в себя чуть ли не всю длину.
После профессионального минета, он понял две истины: Иксидия никуда не годится, и человечка умеет ртом творить чудеса.