— Потому что ей неспокойно.
Мия заметила, как к белой сестре выбегает Рюга. Пристальным взглядом Кристория увидела, что дух красной гонкай почти иссяк. За ней вышел Хан, помотал головой и зашагал к Мастеру Шо.
— Добрый день, Мастер Хан, — поздоровалась Мия. Здоровяк кивнул. — Может, Рюге уже достаточно тренироваться?
Криста глядела, как гонкай встала рядом с сестрой и начала проводить удары в воздух, каждый выпад сопровождали костяные руки-ноги.
— А ты останови ее, — буркнул Хан.
— У Рюги… объем духа, стал больше, — сказал Мия.
— Удвоился, — подтвердил Хан, — но толку пока мало.
Так проходили дни, Мия тренировалась до изнеможения по семь часов, но близнецы безо всякого принуждения со стороны Мастеров тренировались по восемь, а иногда и больше. Мия понимала, что инициатором такого рвения почти всегда являлась Рю.
Кристория задумалась. В очередной холодный день она и Шочиджи тренировались внутри храма. Девушке едва хватало духа, чтобы согреться, даже будучи полностью одетой.
Мастер Шо хоть и был ниже вдвое, когда брал в руки шест, ощущался как великан. Короткие выверенные движения всегда ставили девушку в тупик, она видела атаки старика, могла на шестах одолеть даже Рю, но Шочиджи обладал мастерством за них обеих помноженным на десятки. Мия знала, что даже если она будет тренироваться сто лет, не сможет превзойти его в технике.
Кончик шеста обошел блок и остановился у самого уха.
— Ты сегодня рассеянная, — сказал старичок, тебя что-то беспокоит.
— Мастер Шо, я хочу быть сильной.
— Я верю тебе, Мия.
— Но мне кажется, что Рю хочет чего-то большего.
— Так и есть.
— Но что это?
— Рю желает быть сильнее любого, кого может представить.
— Но это путь в никуда.
— Возможно, ты и права. — Шочиджи упер шест длиною в три собственных роста в каменный пол. — сам по себе такой путь выглядит тупиком, но это не значит, что идущий по нему придет именно туда. Но что тревожит тебя?
— Я знаю, это звучит странно, Рю всегда добра ко мне, она заботится о других, учится всему самому лучшему, но я боюсь ее… я боюсь, что Рю может стать кем-то…
— Кем-то, кто получит силу и потеряет рассудок?
— Да, что-то в этом роде.
— Такое возможно.
— Но почему, зная это вы продолжаете ее учить?
— Потому Рю заслуживает шанс. И потому что уверен, что ее цель невыполнима.
— Но она может… может принести горе и.
— Бессмысленно рассуждать о чужой судьбе вот так.
— Мастер Шо я правда хочу понять! — Мия стиснула шест. — Как вы решаете, кто достоин шанса, а кто нет, что если плохой айну набирает силу, что, если он начнет крушить все вокруг? Что, если такое кажется очевидным еще до того, как это случилось?
— Я не считаю себя вправе предсказывать будущее. Я лишь даю Рю то, что она может взять, и благо она берет не только силу.
— Но зачем так рисковать? Мастер Шо, я видела, как пользователь духа уничтожил половину города за мгновение, ведь она может стать такой же.
— Хочешь сказать, что можно предвидеть, кто воспользуется силой во благо, а кто во зло?
Мия уставилась в пол.
— Нет, я даже не считаю, что так легко понять, что есть благо.
— Ты рассуждаешь мудро. — Шочиджи прошагал к скамейке меж двух колонн с узорами, пригласил Мию сесть рядом.
— Простите, что сомневаюсь в вас.
— Сомнения — это хорошо. Думаешь ли ты, что Рю и Рюга смогут действовать разумно?
— Нет, я думаю, что они смотрят, — Мия поджала пальцы на коленях. — Узко.
— Продолжай.
— Мне стыдно говорить о таком за их спиной. — Криста посмотрела на старичка, поняла, что тот ждет продолжения. — Рюга видит только то, что перед ней. Она не признает никого, кроме тех, в ком убедилась лично, и я не знаю, может ли это меняться, но она опасна, особенно в ярости. Рю видит очень далеко, но порой не замечает очевидного. Поначалу я думала, что это от недостатка общения и неопытности, но теперь я понимаю, что она смотрит на айну… как будто.
— Как будто на чужую письменность, суть которого никогда не сможет понять, — закончи Шочиджи.
— Да, и я думаю, что так будет всегда.
— Ты заблуждаешься, если считаешь эти качества неподходящими для того, чтобы вмешиваться в чужую жизнь. Они будут делать ошибки вопрос в том, из чего сестры Мадо будут исходить, принимая решения.
— Внутри они добрые, я верю в это, но пойти по неверному пути легко. Я их боюсь…
— Твои опасения не безосновательны. Рюга — воин от природы, а воины хотят подчиняться только себе. Рю же, наоборот, никогда не станет воином.