— Ясно, но там прям камня на камне не осталось, в ратуше дырень размером с два этажа и не одна…
Дракончик еще долго перечислял следы бедлама. А Рюга тем временем думала о том, что на это сказал бы Хан, или очередная делегация послов, которые заявятся через пару месяцев.
— Угомонись уже, — призвал Тощий, в попытке укротить Дракончика.
— Да ладно, круто же!
— Сестра, мы готовы приступить к работе, — сказал Зеленый.
— Пока помогайте своим соседям. — сказала Рюга. — Много народу померло?
Мальчишки переглянулись.
— Да, много, — сказал Веснушка. — Каждый день за городом хоронят десятки жителей. Еще день назад Холмы направили на помощь знахарей из соседних провинций. Повезло, что это случилось не летом. Эпидемии пока нет.
— И откуда вам столько известно? — спросила Рюга.
— Городовой Бу организовал всех, и глашатаи объявляют каждый день о том, что происходит, — сказал Зеленый.
«Это уже что-то,» — подумала Рюга.
— Ладно, пока свободны, — сказала она и собралась идти обратно к сестре.
— Босс, а вы скоро уедете? — спросил Дракончик, будто невзначай.
— Не раньше, чем закончится зима, — ответила гонкай и ушла.
Мальчишки начали шептаться с улыбками. Тощий схватил Дракончика и принялся натирать ему макушку. Все посмеивались.
— Саймо, ты пойдешь с нами? — спросил Зеленый.
— Нет, я останусь тут, — ответил птицелюд.
— Опять будешь ждать Мию? — спросил Дракончик, — у нее ж и без тебя дел по горло, нафиг ты ей сдался, пошли с нами!
— Простите, я буду тут.
— Не нужно настаивать, — сказал Нина.
— Да, — согласился Зеленый, — если что мы ждем тебя.
Птицелюд кивнул, проводил товарищей взглядом. Снова посмотрел на дверь. Уже четвертый день он ждал, что оттуда выйдет Мия, но она так и не показалась.
Глава_33.2
(Неделю спустя)
За прошедшие дни Рю становилось все лучше, иногда гонкай просыпалась и даже говорила. Рюга кормила сестру, мыла, помогала во всем, почти не отходила от нее и подпускала к ней лишь Мию с Усиочи.
В качестве охраны к четверке прислали Соона — угрюмого парня, который состоял в летней делегации. Рюга поцапалась с ним в первый же час, когда он попытался выяснить, что произошло в день нападения, и отчитал гонкай за то, что она до сих пор не составила отчет. Соон также передал Усиочи, что Фешань и Нао присоединятся к ним через пару недель.
Кито замкнулся в себе. Как бы Мия ни пыталась с ним заговорить, лин почти не реагировал. В итоге Криста решила просто быть рядом. В какой-то момент девушка поняла, что у Кито даже нет сил, чтобы грустить или думать. Самым трудным было заставить его поесть.
Когда лин засыпал, Мия навещала Акиду. В бою он сильно поранил горло. По словам Усиочи, любой другой на его месте захлебнулся бы кровью. Но благодаря опыту войны, и идеальному моменту, капитан смог продержаться до самого конца, прижимая ткани так, чтобы раны не раскрывались.
В очередной вечер, когда Мия зашла к наставнику, в комнате был лишь Мудзан.
— А где господин Акида? — сразу выпалила Криста.
— Ушел, — ответил генерал. — Сказал, что тут ему плохо спится.
— Он… я хочу… — Мия затихла. Я еще ни разу не говорила с ним.
— Он будет рад беседе с тобой. Возможно, именно поэтому ушел отсюда. — Генерал захохотал. — Чтобы я вам не мешал!
— Спасибо! — Кристория поклонилась и ушла.
— Удачи.
— Мия Тае, добрый вечер, — поздоровался Тихий, на лоджии приюта.
— Здравствуй Саймо, ты не замерз?
— Нет.
Мия сделала пару шагов и почувствовала, как мышцы на спине жжет, будто ее отхлестали крапивой.
— Мия Тае!
— Саймо, я хочу поговорить с господином Акидой наедине и…
— Я все понимаю! — Птицелюд выбежал вперед Мии. — Позвольте мне отвести вас.
На деньги, заработанные в порту, Саймо купил рикшу — одноместную телегу на двух колесах, за которую впрягались айну, а не животные. В рикше на скамейке для пассажира лежала шуба, которую птицелюд взял в качестве платы за починку крыши и несколько раз стирал на реке при любом подозрении на то, что она чем-то пахнет, в конце концов, решился на покупку цветочного масла, чтобы придать аромат лета.
Птицелюд укрыл девушку шубой, помог сесть в повозку. А когда впрягся в нее, понял, что ему нужно прилагать усилие не только чтобы ее толкать, но, и чтобы держать лапы на земле. Хотя везти тележку оказалось нетрудно, птицелюд почти не чувствовал веса собственного тела, однако он то и дело вставал на дыбы при остановке или на поворотах.